ГОД РОССИИ В УКРАИНЕ

О том, как проводился этот год 70 лет назад

(статья написана в 2002 году)

 

КАЛУЖСКОЕ ЭХО ГОЛОДОМОРА

В конце февраля, перед весенней распутицей 1933 года, деревянный мост через Угру оказался разобранным, и наш возница рискнул переехать через реку по льду. Ямщик и оба родителя пошли рядом с санями, а я и сестра, завернувшись в один тулуп, остались полулежать в розвальнях на сенной подстилке. Мне шёл восьмой год, сестре шестой. У противоположного берега кромка льда треснула, сани наполнились водой, но лошадь их вытянула, и мы бежали за ней бегом до деревни Колыхманово, где в одной избе меня отправили вверх на тёплые кирпичи, а переодетую в сухое Ритку засунули аж в самоё жерло остывающей печки…

В Мочалове нас встретила бабушка Александра Лаврентьевна, полная и добродушная старуха. С ней обитала в доме, кажется, одна из двух её дочерей, а все её восемь сынов, включая нашего отца, поустраивались в Москве либо около столицы после отходничества – все мои дядья умели мостить дороги. Дед Павел Дмитриевич тоже в тот год отсутствовал в Мочалове, через много-много лет я прочту в его судебном деле, что он скрывался от раскулачивания.

Через пару дней и отец оставил нас втроём с матерью в доме -«уникуме», недавно поставленном немного на отшибе от села и не вполне достроенном. Был так называемый «угар нэпа», середина 20-х годов, когда отец, строивший павильоны «Мосфильма», усмотрел домик помещика ниже средней руки – застеклённая веранда с мезонином над ней и верхней комнатой, двумя комнатами справа, кухней с русской печью и ещё одной комнаткой слева и закрытым входным коридором, откуда вели двери в чулан, туалет и лестница наверх. Этот, построенный в Мочалове дом, виднелся издалека, хотя его не окружали никогда хозяйственные постройки за отсутствием скота и даже домашней птицы. Когда деда расстреляли, а бабушка умерла (1937 г.), в особнячке разместилась контора сельсовета. Во время немецкой оккупации дом приглянулся кому-то из небедных завоевателей и был разобран по брёвнышку, коих пронумеровали и увезли.

Недели через две после приезда к бабушке мы доели запас картошки и лакомились сушёными яблоками, рассыпанными по веранде. К апрелю мочаловцы доели своих коров и прочую живность, но колхозную скотину берегли под страхом «закона о пяти колосках», вышедшего 7 августа 1932 года и грозившего многолетней тюрьмой, а то и «высшей мерой» за расхищение социалистической собственности. И всё же малые капельки священной неприкосновенности перепадали мне лично. Я брал из дома трёхлитровый эмалированный чайник и шёл в помещение, где колхозницы крутили рукоятку сепаратора и чуялся пряный молочный дух. Женщины слушали песни, исполняемые мной по памяти от слова до слова, взятых с граммофонных пластинок:

Вот вспыхнуло утро,

Румянятся воды,

Над озером быстрая чайка летит…

Жалостливая песня про напрасно убитую охотником птицу сменялась шаляпинским хохотанием: «Блоха? Ха-ха-ха!» Репертуар исчерпан, и я возвращаюсь домой с полным чайником сыворотки.

Бабушка толкла в ступке сушёные грибы и замешивала их на сыворотке с добавлением какой-то ароматной травы. Помню лежавшие под крутой горой у Рессы напротив деревни Можино останки лошади, растерзанной волками, но забыл, каким путем попали к нам на стол в варёном виде остатки «ливера». Слово «голод» никто вслух не произносил, мы впервые услышали его от дяди Виктора – самого младшего, семнадцатилетнего сына Александры Лаврентьевны. Он заехал в Мочалово по пути с юга, где мостил дороги.

Виктор пришёл измождённый и с пустыми руками. Где-то между Конотопом и Брянском его мобилизовали на погрузку беженцев – женщин и детей – в вагоны-теплушки для обратной отправки на места жительства, в центральную Украину. Кроме того, задержанных в пути «москвичей» прикомандировали к армейским санитарам – собирать на станциях трупы умерших от голода и закапывать их, если случится, в черте кладбищ или в простых ямах.

Об одной из таких траншей я услышал, десятилетия спустя, от Михаила Ильича Соколова, механика Ромодановской РТС (его жизнеописание представлено в «КГВ» № 5-6 за этот год). В ту весну он работал в Усть-Лабинском районе тогдашней Ростовской области, ныне Краснодарского края. Канава, рассказывал очевидец, была выкопана рядом со станичным погостом, её не закрывали до тех пор, пока не заполнили мертвецами, слой за слоем, почти доверху, только «доктора» посыпали их хлорной известью. Некоторые старики умирающие ползли сюда своим ходом, чтобы не разлучаться с похороненными ранее детьми…

Райцентр Калуга конца 1932 – середины 1933 годов смертно не голодала, действовала карточная система продажи хлеба: 700 граммов рабочим, 500 – служащим, 350 – иждивенцам. Газета «Коммуна» бичевала спекулянтов и тех, кто «разбазаривает» продукты, сообщала о привлечённых к суду по постановлению правительства от 7 августа. Про голод на Украине и юге страны горожане знали по слухам, распространять которые было опаснее, чем в годы войны. К тому же, Московско-Киевская магистраль, несмотря на то, что её начальство действовало в Калуге, была блокирована далеко за Брянском, и «удачливых» беженцев чаще ловили в Москве, чем в Тихоновой пустыни или в Малоярославце.

В наших сёлах беглым голодающим нечего было делать. Лишённые, как все крестьяне, в 1932 году права иметь паспорта, калужские колхозники тоже стремились тайком сбежать в город. «Из федотовского колхоза ушли без всякого разрешения А.Кирюхин, Я.Журавлёв, В.Толкалин и другие колхозники без справок сельсовета вопреки постановления ВЦИК и СНК от 17 марта 1933 г. о запрете стихийного отходничества из колхозов. Надо исключать из колхозов тех, кто самовольно бросает общее хозяйство весной, а к уборке возвращается, чтобы расхищать колхозное добро. Стихийное отходничество из колхозов – это новый маневр кулачества». (Калужская районная газета «Коммуна»).

 

ВПЕРЕД К ПОБЕДЕ КАННИБАЛИЗМА

«Меня прислал лично товарищ Сталин. Вопрос сейчас стоит так: будет у нас хлеб – будет Советская власть. Не будет хлеба – Советская власть погибнет. А у кого сейчас есть хлеб? У реакционного украинского мужика и у реакционного кубанского казачка. Они не отдадут нам хлеб добровольно. Его нужно взять».

Вячеслав МОЛОТОВ.

Председатель чрезвычайной комиссии по хлебозаготовкам в Украине, 1932 г.

 

Днепропетровская область. Осенью 1932 года в масштабах Украины план хлебосдачи доводился трижды. У нас после сдачи двух планов дело застопорилось. Сдавать селянам было уже нечего. Из Таврии спецпоездом прибыл лично первый секретарь Украинского ЦК партии С.Косиор. Он пользовался расположением Сталина и получил от него кличку «Главгол» - главнокомандующий голодом. Совместно с сотрудниками ОГПУ Косиор объезжал районы, создавая спецгруппы по хлебовыкачке. Ежедневно они докладывали по инстанциям, сколько чего удалось отобрать у селян. Не было в Украине села, не было хаты, которую не перевернули бы хлебоискатели… (Из воспоминаний Григория Артёмовича Калюжного, бывшего заведующего районным земельным отделом на Днепропетровщине).

Примечание. Это воспоминание очевидца, как и все приведенные ниже свидетельские показания, имеющие юридическую силу, взяты из книги памяти, составленной в начале 90-х годов литераторами Лидией Коваленко и Владимиром Маняком. Опрошена тысяча человек. Книга издана в Украине).

Винницкая область. Село наше Городище лежит по обеим берегам речки Згар. Люди были работящие, что ни двор, то бондарь, колёсный мастер, кожемяка… С 1932-го началась выкачка хлеба, люди стали ховать зерно в бутылки, в горшки и закапывать в землю, спускали под воду в капканах. Но камнелазы и активисты находили всё и везде… (Иван Фёдорович Бурлака).

Житомирская область. Ели всё, что вообще можно было употребить в пищу. Съели собак, а кошки оказались хитрее и сбежали из хат. Ловили по застрехам воробьёв, ловили крыс. В едва оттаявших полях искали картошку, бураки, перетряхивали соломенные скирды в надежде найти хоть горсть зерна. Начали умирать массово маленькие дети, потом пожилые и больные, а потом все подряд. Вымирали семьями, родами. Люди пухли от голода, теряли ум и рассудок. В нашей семье за неделю умерло четверо детей, умерла старенькая бабушка. Умирая, она просила кусочек хлеба или картошечку. Но дать было нечего. Умерших хоронили без одежды, без домовины в общих могилах… (Раиса Степановна Соколовская).

Верхние Криницы. Голод начался страшный, ели всё – кочаны из силосных ям выгребали, варили их, а они вонючие, и ели. Те же кочаны мешали с травой и пекли… Люди пухли, аж шкура лопалась, из трещин сочилась вода. Умер мой дядя, его вдова взяла своего хлопчика и завезла в Запорожье. Лет восемь ему было. И там бросила – может, кто подберёт… (Ганна Сидоровна Матвиенко).

 Луганская область. Мы с Иваном и Ягориком сделали из старого обруча бандитские ножи и раскапывали суслиные норы. Поймаем свою дичь, освежуем, принесём  домой, и мама варит из него юшку с лебедой и щавелем. Но охотников было больше, чем суслов… А однажды нашли мы возле лесного озерка дохлую коняку, всю в зелёных мухах. Обрезали мясо, чёрное уже. Принесли домой, отец спрашивает: что это? «Мясо». Радости на отцовском лице не вижу, но он тяжело поднимается, велит нести воды. Мама увидела это мясо, в плач. «Ой, Антон, голубчик, не делай это, отравишь детей». Но мы режем конину на кусочки, варим, сливаем воду, опять варим, опять сливаем. После пятого сливания отец велит нести миску. Пробу снимает он сам. Мама не перестаёт плакать, но отец силой заставляет есть и её. Так и жили несколько дней. (Никита Антонович Чернявский).

Сумская область. Страшно это теперь вспоминать. Как теперь вижу: каждый день ездил по дворам специальный человек с лошадьми – подбирал мёртвых. Войдёт, бывало, в хату: «Есть неживые, есть живые?» Некоторые ещё дышат, но уже не жильцы. Так он, как тот палач, и живых вёз к яме. А ещё помню – умирала женщина, оставила малых деток, грудных ещё. Лазят они по матери и сосут неживую грудь… (Мария Екимовна Нечипоренко).

Винницкая область. Чечельницкий спиртзавод в голод работал на полную мощность. Гнали спирт из проса, ячменя, пшеницы, кукурузы… Рабочие из завода несли зерно. Охрана была сильная, но голод страшнее ружья. Выносили зерно в горстке. Кто в штанах, кто в пазухе, кто в поясе, в косах, в юбках. Этими горстями перебивались сами и спасали других. (Мария Михайловна Оленецкая).

…У нас в селе от голода умерло 183 человека, а на войне 160 односельчан. А в Немирове, четыре километра от нас, во всю работал спиртзавод. Весь 33-й год на его площадках лежали бурты кукурузы в кочанах, ждали своей очереди на переработку. Кукурузу, конечно, сильно охраняли… (Степан Григорьевич Сирко).

Днепропетровская область. Мы зашли в село под Кривым Рогом и в одной хате увидели такое, что жутко и сегодня. Мы  попросились переночевать, в хате были муж и жена. Мы ещё удивились, везде люди, как с креста снятые, а эти мордастые, румяные, моторные. А когда осмотрелись, я заглянула под лавку и онемела: там в корыте лежала человеческая голова. (Палажка Леонтьевна Калапач).

Черкасская область. У моей односельчанки Степаниды Невмиваной соседка по фамилии Ликера зарубила, сварила и съела шестилетнюю доченьку Марусю. Заманила в хату, пообещала дать ленту и… Когда Ликеру вели в милицию, она вынимала из-за пазухи куски мяса и ела. Видно было, что она сумасшедшая. (Петро Маркович Славгородский).

Свидетельствует Вацлав Дворжевкий. В 1934 году в Кемь, в лагерь перевалочной базы Беломорско-Балтийского комбината (ББК ГУЛАГ ОГПУ) прибыл очередной этап заключённых, в том числе, три вагона женщин с Украины. Меня в 1929 году арестовали в Киеве по делу студенческой организации и сослали на десять лет в Соловки. Я не только трудился, но и выступал в культбригаде КВЧ (культурно-воспитательная часть). Помню, читал в бараке Тараса Шевченко «Сон» и «Катерину». Бабы плакали, в голос ревели… После «концерта» я разговаривал с ними.

– Откуда ты?

– С Запорожья, село Романовка.

– За что тебя взяли?

Молчание… Пауза. Все молчат. И вдруг смех и резкий выкрик:

-  Чего молчишь? Ребёночка съела! Своего ребёночка!

– Ой, мамочка! Врёт мамочка, врёт она!

– Нет, не вру. Люди видели! Видели!

- Все ели! И я, и я, - и заревела, забилась в истерике…

ПРИМЕЧАНИЕ. Органы ОГПУ (Объединённое государственное политическое управление, предшественник НКВД) показывали в сводках смертные случаи, как падёж «скота» от эпидемии ящура. Такой учёт вёлся с начала года до 15 апреля 1933 г. Количество жертв за четыре с половиной месяца, по секретным данным, составило 2 420 100 душ. Случаев людоедства - 2500. А с 15 апреля, когда ОГПУ потеряло интерес к статистике, начались самые страшные в Украине дни – голод валил людей сотнями тысяч ежедневно. Всего, по самым сдержанным подсчётам, голодомор в Украине, на российском юге и в Поволжье унёс 7 миллионов 200 тысяч человеческих жизней.

 

КУХНЯ ВУРДАЛАКОВ

… Конечно, трудности на этом пути имеются. Хорошая жизнь даром не даётся. Но дело в том, что главные трудности уже пройдены, а те трудности, которые стоят перед вами, не стоят даже того, чтобы серьёзно разговаривать о них. Во всяком случае в сравнении с теми трудностями, которые пережили рабочие лет десять – пятнадцать тому назад, ваши нынешние трудности, товарищи колхозники, кажутся детской игрушкой.

Иосиф СТАЛИН.

Из речи на первом Всесоюзном съезде колхозников-ударников 19 февраля 1933 г.

 

В канун шестидесятилетия украинской трагедии (1993) подала и оставила свой крик одна тысяча остававшихся в живых очевидцев голодомора. К тому «юбилею» приоткрылся архивный «чёрный ящик» с засекреченными документами периода насильственной коллективизации деревни. В канун семидесятилетия операции «Голод» почти все свидетели поумерли, и «чёрный ящик» захлопнулся. Возможно, о сегодняшнем юбилее бодрой скороговоркой обмолвится Радио России («настоящее радио»), мол, погибло тогда более семи миллионов человек – что было, то было. Зачем травмировать ветеранов? Не лучше ли поднять гордость за Отечество байками из времён Екатерины Великой: Можно послушать и почитать также о великом Сталине…

Поменьше правды о советском прошлом - таков «социальный заказ» нынешней власти, наследницы советского прошлого.

Торжественные собрания и праздничные концерты, посвящённые году России в Украине – 2003, начнутся (начались?) с величавой мелодии, и губы стариков, вставших с мест, по давней привычке зашепчут знакомый текст: «Партия Ленина, партия Сталина, мудрая партия большевиков…» Аплодисменты, и – ни полслова православного покаяния, ни полсловечка светского извинения от России, объявившей себя правопреемницей СССР. Что же, величие примем, низость отбросим?

И ведь всего десять – пятнадцать лет назад поэт Тимур Кибиров дивился:

Ты читал газету «Правда»?  

Что ты, Лёва, почитай!

Там такую пишут правду –

Хлещет гласность через край.

«Правда» за 28 августа 1988 г.:

«К началу 1933 года за неполные пять месяцев после выхода закона «о пяти колосках» (7 августа 1932 г.) по нему было осуждено 54 645 человек. Из них 2 110 приговорено к высшей мене, и расстреляно примерно 1000 человек.

Валовый сбор зерна в 1933 и 1934 годах в среднем составлял около 680 млн. центнеров – самые низкие урожаи после 1921 года. Однако, государственные заготовки зерновых были крайне высокими – 233 млн. центнеров в 1933-м и 268 млн. ц в 1934 годах.

Поголовье крупного рогатого скота сократилось с 60,1 млн. голов в 1928 г. до 33,5 млн. В 1933 году: поголовье свиней – с 22 млн. до 9,9 млн.; овец – с 97,3 млн. до 32,9 млн. (в 1934 г.); лошадей – с 32,1 млн. до 14, 9 млн. голов (в 1935 г.)

Деревня влачила полуголодное существование.»

Сперва до Канады, а затем и до Западной Европы дошли слухи: страна социализма опять голодает, как в 21-м. Канадцы снарядили для украинских братьев хлебный транспорт, который по назначению не дошёл. «Панская Польша» собрала соседям-украинцам несколько сотен тонн пшеницы. Кормить националистов? Да это же вражья вылазка! Границу – на замок! В Германии начался сбор средств для голодающих немцев Поволжья. Тут же в советской прессе появились письма от якобы голодающих: возня с зарубежной помощью – наглая провокация фашистов.

Страна Советов отвечала буржуазным клеветникам встречной хлебной интервенцией: в 1932 году в Западную Европу было продано 18,1 миллионов центнеров зерна, а в 1933-м – около 10 миллионов. Больше не наскребли…

Верхняя граница голодомора через северные районы Украины выходила в ЦЧО (Центральные чернозёмные области), пересекала Курскую, Воронежскую, Пензенскую, примерно, посередине с юго-запада на северо-восток, захватил всю Куйбышевскую и южную часть Ульянрвской области. Голодало Оренбуржье. С юга смертная черта шла по Черноморскому побережью, Главному кавказскому хребту до Каспия и уходила на Восток. Правительство Турции заявило Москве протест по поводу заражения прибрежных вод большим количеством трупов.

России было не привыкать к периодическим голодовкам. Самые памятные отмечены в 1891, 1921, 1933 годах. Чёрт-те знает, почему на протяжении того же минувшего 110-летия не голодала Западная Европа, хотя в ней нет такого обилия лесов, полей и рек, как у нас. Оставим этот вопрос чужеземным мудрецам, которым, как поётся в раздольной песне, Россия во веки непонятна. Задумаемся над близкими фактами. Во всей царской России жил единственный человек, приветствовавший голод 1891 года. Этим человеком был юный Владимир Ульянов. Голод, по мнению самарского помощника присяжного поверенного, приближал час возмездия самодержавию. Тот же человек, ставший самодержцем, извлёк крупную политическую выгоду из голода образца 1921 года. Теперь, когда по дорогам валяются сотни трупов и дело дошло до людоедства, писал он в секретной записке Молотову и членам политбюро, самое время провести с беспощадной и бешеной скоростью изъятие церковных ценностей и проучить поповскую публику так, чтобы она не могла поднять головы на десятилетия вперёд.

«Сталин – это Ленин сегодня» - справедливо сказал французский писатель Анри Барбюс в начале 30-х годов. Но верный ученик превзошёл учителя в иезуитской изобретательности. Разорив деревню и спланировав голодомор ради укрепления неограниченной личной власти.

Голод был и остаётся тактическим союзником коммунистической партии.

Полностью адекватным своему времени был и остаётся слоган «Народ и партия едины». Кто практически вершил сталинские злодеяния «на местах»? Наивно было бы думать, что уполномоченные из Центра по выкачке хлеба были патологические мизантропы, мерзавцы от рождения. Нет, сталинские сатрапы представляли собой людей нормальных и нередко даже незаурядных. При интеллекте, скованном догмами, многие из них руководствовались «возвышающим обманом» революционного романтизма. И, конечно же, упивались предоставленной им властью. Они по-своему достойны того, чтобы помнились их имена: Станислав Косиор, Лазарь Каганович, Павел Постышев, Генрих Ягода, Анастас Микоян, Александр Косарев, Матвей Шкирятов… Кстати, за последнего голосовали туляки и калужане на первых выборах в Верховный Совет СССР 12 декабря 1937 года.

Слова «голод» в их лексиконе не было, самым ходовым было слово «расстрел». «Чевенгурцы» рангом помельче (читайте повесть Андрея Платонова «Чевенгур») – секретари райкомов партии, герои гражданской войны типа Макара Нагульнова («Поднятая целина», надеюсь, известна по фильму), политотдельцы МТС и совхозов, председатели колхозов – «двадцатипятитысячникм» составляли среднее командование большевистской грабьармии. И, наконец, сельский люмпен – бедняк и батрак – радостно помогал комитетчикам опустошать амбары и сусеки, погреба и чуланы, закопанные в земле и спрятанные под воду бутыли с зерном. С бабьими бунтами и кулацкими восстаниями успешно справлялись чекисты и Красная Армия. Когда половина лётного состава одной эскадрильи отказалась бомбить и расстреливать с воздуха мятежные казачьи станицы, непокорных лётчиков расстреляли, авиачасть была расформирована.

 

НА ВЫМОРОЧНОМ МЕСТЕ

Мы пошли изначально сознательно на голод, потому что нам нужен был хлеб. Но жертвами голода были нетрудовые элементы и кулачество.

Климент ВОРОШИЛОВ.

Из выступления наркома обороны СССР на 17 съезде ВКП(б), январь 1934 г.

 

Главный режиссёр-постановщик операции «Голод» рассчитывал управиться с ней за год и точно уложился в заданный срок. Если подлинную крестьянскую трагедию перевести на язык театральной драматургии (что было во вкусе Сталина), то «спектакль» имел пролог, основное действо и эпилог. Три составных части можно озаглавить: пролог – «Опустошение» (осень 1932 г.), центральное действо – «Удушение» (январь – июль 1933 г.) и эпилог – «Переселение» (осень 1933 г.).

ДОКУМЕНТ. Из секретной записки политуправления Наркомата путей сообщения «О переселении колхозников»

Секретарям ЦК ВКП(б) товарищу Сталину, товарищу Кагановичу.

Председателю Совнаркома СССР товарищу Молотову.

О некоторых фактах по поводу переселения колхозников.

Политуправление НКПС ниже приводит ряд фактов по материалам начальников политотделов дорог и районов по поводу переселения колхозников и их обслуживания.

Начальник политотдела Западных дорог т. Рутенбург сообщает:

Областные и районные партийные и советские организации Западной области, ЦЧО и Белоруссии к переселению колхозников подготовились чрезвычайно слабо и не учли всей политической важности правильного проведения этой работы.

Так например, 14 ноября с.г. на станции Лукашовка производилась погрузка колхозников, переселяемых из Иваньковского района ЦЧО на Украину. Эшелон для погрузки был подан в 7 час. 40 мин. утра, однако подвоз грузов начался только в 12 часов дня, а посадка – с 5 часов вечера и продолжалась до 11 часов ночи. В самый разгар посадки потух электрический свет и началась паника. Оказалось, что на районной электростанции перепились электромонтёры…

На станции Барятинская Западной области должен был грузиться эшелон колхозников 29 ноября. Районные организации настолько перестарались, что вместо 29 ноября подвезли колхозников без предупреждения ночью 23 ноября…

По предложению политотдела дороги в Минск выехал зам начальника политотдела Гомельского района т. Гулов с целью уточнить ряд вопросов, связанных с погрузкой и перевозкой колхозников. Ему в аппарате уполномоченного ЦК и СНК по переселению сказали буквально следующее: особенно заботиться о переселяющихся колхозниках не следует, ибо они едут в хорошие места, где будут кушать яблоки и абрикосы и митинговать. Суетиться тоже нечего, а то можно испортить настроение переселяемых. Они могут подумать, что раз вокруг них много суетятся, наверное, там жизнь будет плохая.

Политотдел Управления южных железных дорог сообщает по поводу приёма переселенцев в пунктах их высадки следующее. На станции Акимовка (Украина) должна была произойти высадка колхозников-переселенцев, прибывших из Западной области. После проведения митинга, когда нужно было практически приступить к разгрузке, последовало распоряжение местного начальства о том, чтобы эшелон отправить к соседней станции Большой Утрюк и там выгружаться, так как колхозы, в которые должны были приехать переселенцы этого эшелона, были уже заняты другими. Этот момент вызвал возмущение и нездоровое политическое отношение со стороны колхозников. На совещании бригадиров и старших по вагонам выяснилось, что уже третий раз им не дают те колхозы, о которых договорились ещё в Западной области представители Акимовского района. На совещании некоторые колхозники говорили: мы вам верили три раза, а это уже четвёртый раз – хватит. Нам обещали предоставить колхозы, где имеются сады, на самом деле их нет. Представителями политотдела были проведены беседы с переселенцами, и общими усилиями удалось убедить колхозников в том, что им необходимо выгружаться и приступать к работе.

Начальник Политуправления НКПС В. Полонский».

Документ зарегистрирован в секретариате Молотова 4 декабря 1933 года.

Тут у предубеждённого читателя может возникнуть знакомая нам реакция отторжения: ну и зачем раскапывать могилы? Да, был такой трагический момент в нашей истории, но ведь было и другое – счастливая колхозная жизнь, например. Зачем же всё выворачивать наизнанку?

О приятном лице и красочном фасаде советского прошлого теперь всё чаще задумываются даже те, кто в нём не жил, но слышал от родителей или в школе. «Предки» вспоминают какого-то Сталина, круто правившего страной и умершего 50 лет назад, ну и пусть ему сделают памятник - а нам всё равно…

Я, собственно, затем и засел за компьютерную «клаву», чтобы рассказать, во-первых, как на моей памяти делался нынешний сталинский рейтинг, и, во-вторых, чтобы сделать вывод: этот феномен порабощённого сознания вёл, ведёт и может привести страну к «обновлённому» деспотизму. Что значительной частью «сердитого», обозлённого чиновничьим произволом и личными неудачами населения, приветствуется.

Вы обратили внимание на то, как переселенцы возмутились, не найдя в Украине обещанных яблок и абрикосов? Может быть, осмотревшись, не нашли и следов голода? И никто бывшим барятинским колхозникам не рассказывал о людоедстве? Поверить в народный заговор молчания невозможно. Он был организован сверху, как часть операции, посредством страха и средств массовой пропаганды. Листаю областную «Рабочую Москву», калужскую районку «Коммуна» за 1933, 1934 годы – никакого голода не было, было временное преодоление «игрушечных трудностей». В последние два-три года старые районные газеты громко справляют свои 70-летние юбилеи, получают губернаторские грамоты, а мне, старику, стыдно…

Впрочем, изгладить народное горе из народной памяти сумели не только СМИ. Основную, черновую работу проделали чекисты и милиция. Это был новый шаг в массовых репрессиях после подавления крестьянского восстания на Тамбовщине в 1921-22 годах. При Ленине мужиков выкуривали из лесов и деревень удушливыми газами. Сталин впервые опробовал практику массового выселения и переселения коренных жителей с места на место. К примеру, всех живых обитателей станицы Полтавской угнали в Туркестан, хаты и курени заняла воинская часть, и станица получила статус города Красноармейска. А уж политруки постарались разъяснить бойцам подобные метаморфозы.

Однако на зарубежный роток не накинешь платок. Западный мир узнал о голоде, и, как сказано выше, готов был оказать помощь бедствующим. Сталин попытался приструнить буржуазных писак и политиков на объединённом пленуме ЦК и ЦКК (Центральной контрольной комиссии) ВКП(б) в январе 1933 года. Прозвучало одно из шутливых изречений вождя, встреченное невзыскательной аудиторией подобострастным смехом и аплодисментами:

- Эта часть иностранных борзописцев понимает в экономике народов и в положении трудящихся едва ли больше, чем, скажем, абиссинский король в высшей математике.

Говоря языком того же оратора, «кажется, ясно, хотя и глуповато». Неубедительно для француза, немца, англичанина или, скажем, абиссинца. И тогда товарищ Сталин прибег к наглядной агитации. По завершении восьмимесячной кампании «Удушения», в августе 33-го в Украину был приглашён бывший премьер-министр Франции Эдуард Эррио. Высокий гость восхищённо смотрел на кружащихся в песенном хороводе нарядных дивчин с монистами на шеях и лентами в косах. Столы под открытым небом ломились от корчаг с мёдом, блюд с варениками, галушками и домашней колбасой. Француз пригубил «горилки з пэрцем» и, по возвращении в Париж, публично заявил: слухи о голоде в СССР – наглая выдумка нацистов.

Украинский опыт князя Потёмкина Таврического, продемонстрированный Екатерине Великой, был взят на вооружение Великим Сталиным. В скором времени фокус-покус повторился с английским драматургом Бернардом Шоу, немецким прозаиком Лионом Фейхтвангером, французским публицистом Анри Барбюсом. Все они, посетив Страну Советов, были приятно изумлены успехами строительства социализма в одной отдельно взятой стране. На третьем французе товарищ Сталин споткнулся. Писателя звали Андре Жид. Сама фамилия должна была бы насторожить вождя, но он не проявил должной бдительности перед приглашением, дал маху. Между тем, очередной зарубежный художник слова выпустил разоблачительную книгу «Возвращение из СССР» (1937). Автор резюмировал так свои впечатления:

Власти «хотят и требуют только одобрения всему, что происходит в СССР, пытаются добиться, чтобы это одобрение было не вынужденным, а добровольным и искренним, чтобы оно выражалось даже с энтузиазмом. И самое поразительное – этого добиваются. С другой стороны, малейший протест, малейшая критика могут навлечь худшие кары. Впрочем, они тотчас же подавляются, и не думаю, что в какой либо другой стране, хотя бы и в гитлеровской Германии, сознание было так несвободно, было бы более угнетенно, более запугано, терроризировано, более порабощено».    

 Когда заграница читала эти строки, главный наставник советских литераторов – инженеров человеческих душ - был отвлечён новой драматургией – инсценировками судебных процессов над врагами народа, которые слишком много знали негативного из советского прошлого и потому подлежали уничтожению. Знать надо было только то, что изложил великий учитель в «Кратком курсе истории ВКП(б)».

Учебник жизни и смерти уже печатался массовым тиражом.

 

ЗАЧЕМ?

Мы, думаю, проспали националистический уклон, возглавляемый Скрипником и националистическое перерождение самого Скрипника. Борьбу с этим злом начали с большим опозданием – только в 1933  году  удалось разгромить национализм и очистить атмосферу.

Станислав КОСИОР.

Из выступления секретаря ЦК КП(б)У на 17 съезде ВКП(б), 1934 г.

 

Косиор проговорился - именно эту цель, разгром украинского национализма, ставило сталинское руководство в качестве главной. Коллективизацию можно было бы, как и везде, провести с помощью «головокружения от успехов».

Главная цель скрывалась так же, как и средство её достижения. Зачем потребовалось морить народ голодом при вполне достаточных  хлебных запасах – этого не мог понять даже члену ЦК, секретарь  Харьковского обкома и горкома партии  и секретарь ЦК компартии Украины Р. Терехов. Ему удалось пробиться на приём к Сталину, чтобы рассказать о голоде на Украине. Генсек не дослушал и съядовитничал:

Мне говорили, что вы, товарищ Терехов, хороший оратор. Оказывается, что вы хороший рассказчик. Придумали такую сказку о голоде – думаете нас напугать. Но не выйдет. Не лучше бы вам оставить должность секретаря и пойти работать в Союз писателей. Будете сказки писать, а дураки будут читать. 

Разумеется, Терехова мы больше нигде не встретим. Даже в Союзе писателей, созданном в 1932 году. Больше никто не осмеливался напоминать об Украине. Однако, о том, что там таврилось, узнала жена Сталина Надежда Алилуева. Она добилась разрешения посещать Институт народного хозяйства («Плехановку»).

Студенты рассказали ей о странной, целенаправленной реквизиции зерна и даже семян для посева и о том, как летят головы партийных работников, не участвующих в грабежах. Дочь старых большевиков, обратилась к мужу:

- Что происходит на Украине?

Супруг выматерил через чур любопытную женщину. 9 ноября 1932 года жена Сталина Н.С.Алилуева покончила с собой.

Сталин сделал оргвыводы из утечки информации. Он приказал ОГПУ и Комиссии партийного контроля начать во всех институтах и техникумах свирепую чистку, обращая особое внимание на тех студентов, которые были мобилизованы на проведение коллективизации.

В свете подобных фактов, которые нынче сознательно предаются забвению, очень мило выглядит телесериал, показанный по Первому каналу, в недавние панихидные дни по товарищу Сталину. Он в личной и домашней жизни был нежным супругом и заботливым отцом, семьянином… Это как если бы немецкие телезрители увидели сегодня на экранах вегетарианца и нежного любовника Адольфа Гитлера. Никакому немецкому СМИ не придёт нынче на ум отмывать добела чёрного кабеля. Только у нас ожили рабские души слуг, зашевелились ослиные уши спецслужб.

Сталин остался недоволен финалом голодомора. Не удалось полностью переселить Украину в Сибирь и Казахстан. По свидетельству Н.С. Хрущёва, он сильно сокрушался по этому поводу: не находилось места для поселения, не доставало нужного количества транспорта, невозможно было опоясать границы Украины кордонами войск. Тем не менее, депортационный опыт был приобретен 70 лет назад и успешно использован в дальнейшем при выселении калмыков, крымских татар, кабардино-балкарцев,  чеченцев и ингушей…

Когда говорят об объективности и взвешенности в оценке сталинизма, чашка весов чаще всего клонится к оправданию преступных действий. Формула «понять - простить» есть грубое нравственное «обвешивание». Когда разглагольствуют об истории, не знающей сослагательного наклонения (если бы), и что историю нельзя судить – это не только оправдательный вердикт нашим предкам, творцам истории, но и своеобразная индульгенция, карт-бланш нынешним властям предержащим: твари, что хочешь, - история, как война, всё спишет, всё отмоет. И мало кто задумывается, что перед нами не путь вперёд, а дорога по кругу, с возвратом в евро-отремонтированное стойло.

 

Константин АФАНАСЬЕВ