НАЧАЛЬНАЯ ШКОЛА НИКИТЫ ХРУЩЕВА

Из воспоминаний журналиста.

 

ПЕРВЫЙ УЧЕНИК

            Из старых анекдотов про Никиту Сергеевича.

            В квартире Хрущевых – телефонный звонок. Трубку берет супруга Первого секретаря ЦК КПСС.

-          Нина Петровна слушает.

Женский голос:

-          Будьте добры. Попросите Никиту Сергеевича.

-          А кто его спрашивает?

-          Это его школьная подруга.

Пауза. Нина Петровна строго.

-          Не ври, он в школе не учился.

Это была полуправда. Одна половина состояла в том, что первые лица советского государства после Ленина не отличались образованностью. Вторая часть заключалась в том, что Никита Сергеевич все-таки учился в школе. О чем он и поведал городу и миру с трибуны Всероссийского съезда учителей в 1960-м году.

В факте получения им начального образования товарищ Хрущев не дал усомниться делегатам Всесоюзного съезда советских писателей. Мастерам соцреализма он поставил в образец творчество пролетарского поэта Демьяна Бедного и его знаменитое стихотворение «Проводы», ставшее народной песней.

Ой, куда ты, паренек,

Ой, куда ты,

Не ходил бы ты, Ванек,

Во солдаты…

Но особенно крепко запомнился Никите Сергеевичу из его шахтерской юности безвестный донбасский поэт Пантелей Махиня - автор строк:

Люблю над книгою правдивой

Огни эмоций зажигать,

Чтоб в нашей жизни торопливой

Гореть, гореть и не сгорать…

Целая стая литературоведов и исследователей ринулась на поиски Пантилея Махини. Но кроме восьми строчек, процитированных наизусть дорогим Никитой Сергеевичем, нигде ничего не обнаружила.

Зато в Калуге обнаружилась первая учительница Н.С.Хрущева. Первым узнал о ней корреспондент ТАСС Николай Александров. За ним – автор этих срок. Вместе с фотографом Львом Петровым мы устремились на квартиру к Лидии Михайловне Шевченко – учительнице биологии 9-й калужской школы им.К.Э.Циолковского. Нас приветливо встретила пожилая интеллигентная женщина, посмотрев на которую сразу безошибочно определишь – школьный педагог. Примостившись сбоку ее рабочего стола с тетрадками, учебниками и цветочными горшочками мы выпалили первый вопрос:

-          Помните его? Каким он был за партой?

Лидия Михайловна сама терзалась поисками правильного ответами, ничего не желая придумывать, и в то же время уверенная в знакомстве с мальчиком Никитой за школьной партой.

- В Калиновке фамилия Хрущевых была распространенной, - сказала Лидия Михайловна, – но одного любознательного круглоголового мальчика я запомнила, хотя и давно это было…

Лидии Михайловне Шевченко посвящалась «очерковая корреспонденция» в «Знамени» и она же, в усечённом виде – в «Правде».

 

ПЕРВАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА

Корреспонденция воспроизводила знакомую по русской «разночинской» литературе картинку: усталая лошадёнка, запряжённая в крестьянскую телегу, месит копытами просёлочную грязь. Неразговорчивый мужик везёт в свою глухомань совсем юную барышню, зябко кутающуюся в платок. Весь багаж новой учительши – стопочка книжек да то, что на неё надето: шубейка, длинное тёмное платье, боты и шаль. Ещё ридикюль с зеркальцем, мылом, гребёнками…

Возница неохотно отвечает на вопросы – «приедешь, сама увидишь». И девушка погружается в свои думы. Она оптимистка. Её не угнетает расстилающаяся вокруг «печаль полей», она знает, что её ждёт в деревне, воспетой любимым поэтом, жаждет встречи с крестьянскими детьми.

Именно так начался путь на ниву народного просвещения Лидии Носковой - выпускницы гимназии из уездного города Дмитрова Курской губернии. Было это осенью 1907 года. Село под названием Старшее сразу же разочаровало полным отсутствием дома, сколько-нибудь похожего на училище. Барышня направилась пешком в земство, откуда вскоре поступило распоряжение сельскому старосте освободить под школу нежилую хату. Хату кое-как «оживили», однако о необходимой казённой мебели нечего было и думать. Мужики – родители вытесали топорами столы и лавки, такими увидела перед собой Лидия Михайловна первые парты. И вот появились первые ученики с холщовыми сумками через плечо, в лапоточках… Через полгода молодая учительница удостоилась первой похвальной записи инспектора в книге сельского священника: «весьма способная, одарённая учительница».

После первого учебного года Носкову переводят в большое село Калиновку, волею судьбы ставшую через много лет колхозом со знаковым названием «Родина Хрущёва».

В старом училищном строении, вспоминает Лидия Михайловна, была одна классная комната, в которой одновременно занимались три группы учеников. Методика работы с таким разновозрастным контингентом была знакома по опыту Ясной Поляны, некоторых земских школ, стеснённых помещениями. Тут даже есть свои плюсы. Например, когда старшие покровительствуют младшим без подсказок.

Многие мужики Калиновки занимались отхожими промыслами, шли главным образом на донецкие шахты, откуда привозили домой вместе с заработанными рублями и гостинцами прокламации революционного содержания и бунтарский дух против властей.

Всё это не составляло секрета и для сельских ребятишек, не только учивших церковные заповеди из «Закона Божия», но и работавших бок о бок с сердитыми пахарями, сеятелями и шахтёрскими чернорабочими. Одним из смышлёных сыновей полукрестьянина – полурабочего Сергея Хрущёва – Никита.

Из школьного класса – в рабочий класс. Эта формула, повторенная тысячекратно на страницах советской прессы, обязана своим первородством одному из первых лиц нашего государства.

Дальнейшая же 54-летняя педагогическая деятельность Лидии Михайловны протекала в разных общеобразовательных школах, но как только она невольно «засветилась» в Калуге, её стали называть в газетах не иначе, как «Учительница из Калиновки». В этот 1960 год она как раз вышла на пенсионный отдых, не расставаясь, однако, с коллегами и общественной работой. В 1951 году биолога и завуча 9-й школы наградили орденом Ленина.

Биография заслуженной учительницы похожа на многие аналогичные среди мастеров педагогического труда.

- Село Калиновка, - продолжает рассказ Лидия Михайловна, - памятно еще и тем, что там я вышла замуж за молодого учителя Николая Шевченко. Вместе с ним мы продолжали трудиться в железнодорожных школах – сначала на станции Синельниково, где я закончила вечернее отделение Екатеринославского учительского института (ныне г.Днепропетровск), и после Октябрьской революции до самого начала Великой Отечественной войны мы с мужем работали в Таганроге. Перед вражеским нашествием на город эвакуировались в Пермскую область, где довелось учительствовать в школе города Кунгура. Пережить пришлось много тягот: голод, болезни, смерть мужа. И вот уже после войны, с 1948 года мы с дочерью поселились в Калуге. Особенно горько вспоминать гибель любимых учеников на фронте. Я вижу их лица, помню, получаю письма от их родных и близких и, конечно же, от ныне здравствующих учеников. Отрадно сознавать, что мой труд нужен народу. Когда я прочитала в газете выступление Никиты Сергеевича на учительском съезде, сердце забилось от гордости за нашу страну, за ее славных сынов и дочерей. А когда Никита Сергеевич упомянул мое имя, в первую минуту, даже, не поверила. Неужели он так хорошо помнит меня? Ведь сколько воды утекло с тех пор! Потом я послала Никите Сергеевичу письмо. И хотя я давно не была в Калиновке, но хорошо помню старую школу и ту березку, которую мы с учениками посадили возле нее. Приятно также было узнать, что эта березка растет и поныне…

А вот письмо Лидии Михайловны своему бывшему ученику:

«Дорогой Никита Сергеевич! Большое вам спасибо, за то, что вы так тепло вспомнили обо мне в своем выступлении на Всероссийском съезде учителей. Это для меня, учителя, самая высшая награда за долголетний труд. Калиновка была началом моего поприща… Сердце мое, как и всех советских людей, преисполнено гордости за Вас – великого борца за мир. Желаю Вам, дорогой Никита Сергеевич, здоровья и многих, многих лет жизни на благо трудящихся советской Родины».

Лидия Михайловна Шевченко была приглашена в 1963 году на новогоднюю елку в Кремль и в семью Н.С.Хрущева. Вернулась из Москвы с подарками, обласканная Ниной Петровной Хрущевой. По слухам, она получила «шубу с барского плеча». А подарки предназначались для школы, а впоследствии, как выяснилось, и для Калуги. Тотчас по возвращении ее из столицы нас с Левой Петровым пригласили в 9-ю школу на торжественное поедание огромного, в метр ростом торта в форме Кремлевской башни. Чудо кондитерского искусства!

А через некоторое время Калуга получила новое здание третьей городской больницы, которой заведовала заслуженный врач республики Клеопатра Николаевна Шевченко – дочь Лидии Михайловны.

 

ПЕРВЫЙ УРОК

Он состоялся 23 февраля 1956 года и был закрытым. Но нет ничего тайного, что бы ни стало явным. Уже на следующий день мы, слушатели Московской Высшей партийной школы, знали в общих чертах содержание доклада Н.С.Хрущева на ХХ съезде КПСС «О культе личности и его последствиях».

Нынче потускнел совестный штамп о разорвавшейся бомбе. А тогда был произведен именно такой эффект. Нынче многие люди среднего и старшего возрастов хвастают и козыряют: «А вот я в КПСС не состоял никогда!». Как бы в пику тем, кто состоял и участвовал… Вот я, например, состоял и участвовал. И с самого рождения прошел полный курс коммунистического обучения и воспитания в самом закрытом учебном заведении, в самом закрытом государстве. Множество людей старались стать первыми учениками. Но были и те, кого именно эта иезуитская закрытость и сама марксистско-ленинская наука сделали антикоммунистами. Увы, уже после того, как состоялся урок, преподанный бывшим учеником земской начальной школы в Курской губернии.

Разумеется, у всех на кончиках языков трепыхался жгучий вопрос к Первому секретарю ЦК КПСС и главе Советского правительства:

- А ты сам каков? Разве не был одним из главных подручных Сталина? Разве не участвовал в злодеяниях?

Причем, с полным основанием могли задать этот вопрос мои земляки. Никита Хрущев был злым гением для бывшего губернского города, униженного до статуса захудалого райцентра в начале 30-х годов. Именно властный голос тогдашнего первого секретаря Московского Комитета и МГК ВКП(б) науськал на Калугу опричников Ежова. И теперь хотя бы один раз в году, в памятный день 30 октября, обратитесь к душам невинно загубленных калужан, поименованных в мартирологе «Из бездны небытия». А ведь можно дополнительно издать еще не менее трех томов. Да где уж теперь… Примиряемся, соглашаемся, стабилизируемся…

            Меду тем вопрос «А где ты был?» не остался без объяснения.

- Некоторые товарищи могут задать вопрос: куда же смотрели члены Политбюро ЦК, почему они своевременно не выступили против культа личности, делают это лишь в последнее время? Прежде всего надо иметь в виду, что члены политбюро смотрели на эти вопросы по-разному в разные периоды… Вот иной раз едешь к Сталину, вызывают тебя к нему, как друга. Сидишь у Сталина и не знаешь, куда тебя от него поведут: или домой, или в тюрьму… Ясно, что такая обстановка ставила членов Политбюро в крайне тяжелое положение.

Крайне неловкое положение испытали миллионы выучеников сталинских дошкольных, школьных, внешкольных, средних и высших, дневных и вечерних, очных и заочных учебных заведений. Корифей науки, автор «Истории Всесоюзной коммунистической партии большевиков. Краткий курс» и других гениальных трудов вдруг предстает неким паханом в советской зоне и во всем социалистическом лагере. И кто развенчивает этого главного уголовника? Первое лицо государства. Наш новый учитель.

С того «классного часа» в Большом Кремлевском дворце началось то, что не завершено и поныне в нашем обществе: размежевание. Дробление монолита, который носил не совсем фальшивое название – «морально-политическое единство советского народа». Так и в Уставе КПСС было записано: «коммунисты - единомышленники». Сталин завершил давнишний проект о введении единомыслия в России.

Хрущев нанес первый удар по серому железобетону, после чего она стал неудержимо крошиться, но уже без участия Хрущева. Порожденные хрущевской «оттепелью» «шестидесятники» начали переходить в старшие классы, где уже изучался курс «социализма с человеческим лицом». Сам Никита Сергеевич так и остался в начальной политшколе…

На своем веку я встречал немало отличных учителей-профессионалов, но только одного из них с благодарностью помню, как Первого учителя. Он помог мне «выломиться» из рядов преступного сообщества. Как это сделали почти одновременно глубоко чтимые мной Борис Николаевич Ельцин, Александр Николаевич Яковлев, Дмитрий Антонович Волкогонов.

Много весит грехов на нашей совести, но, в конце концов, чувство совести с болью и резкостью очистилось, отделилось от того слова, которое значилось в партбилете.

Видимо сбереглась эта искра совестливости до преклонного возраста у бывшего смышленого круглоголового ученика Лидии Михайловны Носковой.

 

Константин АФАНАСЬЕВ