СЕКСТЕТ КАЛУЖСКИХ ДЕСЯТИЛЕТИЙ
Константин Афанасьев
Серия шестая.
РАСПУТИНСКОЕ ВРЕМЯ
«Старые новости» 1915 года
КАЛУЖСКИЕ
ТУРКИ
Девяносто
лет назад Россия вела войну с Германией, Австро-Венгрией и Турцией. Сражения,
соответственно, шли на Западном, Юго-Западном и Южном фронтах. С Южного
(Кавказского) фронта в Калугу привозили пленных турецких солдат. Наверное, не
потому, что наша губерния, входившая в Минский военный округ, ближе других
лежала к турецкой границе, а, так сказать, по старой традиции. Место на берегу
Оки обжил мусульманин – имам Шамиль, а ещё раньше – крымский хан Султан-Гирей,
взятый в плен при матушке Екатерине. Калужский православный обыватель начал
свыкаться с исламским беспокойным соседством ещё в Смутное время. А в конце ХIХ
столетия помещик села Покровское Порфирий Иванович Чемезов по доброй воле
обратился в магометанство. По свидетельству писателя С. Н. Терпигорева,
покровский барин сам над собой обрезание совершил, на голову чалму надел,
сидит, поджавши ноги, курит трубку и собрался ехать в Москву за тремя жёнами.
Весь уезд переполошил…
Поначалу
пленных турок калужане встретили недоброжелательно. Когда своя армия терпит
поражения, газетам ничего не остаётся, как писать о зверствах противника - мы
уже это проходили. Близкий контакт с поверженным врагом меняет о нём
представление. «Впечатление, которое производят военнопленные турки,
удручающее», - рассказывал в ноябре 1914 года корреспондент «Калужского
курьера» и продолжал: «Теперь, когда наступили холода, турки в своих изодранных
куртках и сапогах, напоминающих ночные туфли, положительно замерзают. Вчера
встречаю на улице двух турок, дрожащих от холода. Спрашиваю: «Что вы здесь
мёрзнете?» Отвечают по-русски почти без акцента: «Есть хочется, дают по 13
копеек в день, мало…» «Что, осман, не нравится?» – насмешливо говорит
подошедший купец. «Вы бы, лучше, чем смеяться, работу ему дали» – сказал я.
Купец смягчился и уже уводил одного турка перетаскивать мешки в погреб.
Подошедшая барыня дала другому серебряную монету. Тем дело и кончилось. Вильгельм
сказал как-то: «Русские – варвары». Что бы он сказал при виде такой сцены?»
Новая партия
пленных прибыла в начале 1915 года. Их разместили в пустующем лазаретном бараке
под надзор унтер-офицера и нескольких санитаров. «Калужский курьер» информирует:
«Со вчерашнего дня, 14 января, приступлено, наконец, к мытью турок в снятых для
этой цели калужских банях. До какой степени грязны турки, можно судить по тому
факту, что машинка парикмахера с трудом лезет в волосы, и после стрижки
двух-трёх турок приходит в совершенную негодность. Из-за страха заразиться от
турок тифом, в Козельске закрыта прогимназия; граждане выражают ропот по поводу
присылки к ним пленных: заразных бараков в городе нет».
Военное
ведомство ассигновало на содержание пленников мизерную сумму с расчётом на
местную благотворительность, но главным образом на то, что губернские власти
привлекут к делу дешёвые рабочие руки. Так оно и осуществилось в сельской
местности. Мещовская городская управа ходатайствует перед губернскими властями
об отпуске 240 человек пленных для строительства дорог и подъездных путей. На
содержание пленных одновременно испрашивается ссуда в 44 тысячи рублей. Управы
Мосальского, Малоярославецкого и Медынского уездов просят отпустить им по 100
человек пленных для привлечения их к труду. «Калужские губернские ведомости»
публикуют подобные сообщения на протяжении лета и осени второго года войны.
От голода
продолжает спасать воюющую страну частное предпринимательство. Из объявлений:
«Губернатором разрешён вывоз скота из Тарусского уезда по случаю ярмарки в г.
Алексине с 29 июня по 4 июля включительно; вывоз овса разрешается
беспрепятственно во всей губернии». Калужане, как и в мирное время, ропщут на
торговцев: «С увеличением таксы на мясо до 24-х копеек за фунт у наших мясников
не только не бывает мяса черкасского, но даже обыкновенное русское мясо первого
сорта не всегда бывает. За что же мы, обыватели, переплачиваем по 4 – 5 копеек
за фунт мяса?»
Нет перебоев
с хлебом. Не уродились яблоки, зато в лесах обилие грибов, «об этом узнали
московские скупщики, которые платят по двугривенному за фунт белых грибов».
Закуски
достаточно, однако насчёт выпить… Как говорили в незабвенной Обломовке, «морген
фри – нос утри!». Справлена первая годовщина сухого закона. Американская газета
«Нью репаблик» ввиду большого интереса к России со стороны населения Америки
прислала г. губернатору заявление, в котором просит сообщить ей для
опубликования в американской прессе положительных результатов запрещения
продажи вина в Калужской губернии. Что тут ответить?
Добывают-таки
калужане её, проклятую… «Денатуру, политуру, лаки всякие лакаем» – признаётся
подзавальский сапожник дядя Коля. А мусульманин законопослушен: сам спиртного
не употребляет, но готов услужить славянству. Из донесения полицейского пристава
калужскому полицмейстеру:
«Мною
получено сведение, что в чайной лавке, находящейся на Ново-Торжской улице в
доме Городского общества, содержание коего передано военно-пленным турецким
подданным (три лица во главе с Этхемом Яхсаном Сулейманом-оглы), производится с
целью наживы, за отсутствием водки и водочных изделий, тайная продажа
разведенной очищенной политуры. При этом турки берут за бутылку от 80 копеек до
одного рубля».
Резолюция
полицмейстера: лавку закрыть. О санкциях по отношению к Сулйману-оглы ничего не
сказано. Ничего не имели против рыночных конкурентов из Османской империи
местные купцы, особенно свиноторговцы.
Полицейские
донесения не зафиксировали уличных драк с подданными Османской империи.
В мае
московские газеты донесли весть о массовом убийстве армян в Турецкой Армении.
Турки, не щадя стариков и младенцев, умертвили больше полутора миллиона
человек; при этом русским войскам удалось спасти от истребления 375 тысяч
армян. Богоспасаемая Калуга никак не отреагировала на потрясающее известие. Оно
как бы не касалось живых турецких обитателей города. Никто не покушался и на
турецкое кладбище, на котором начали хоронить калужских пленников ещё с
турецкой кампании в 1878-79 годах (ныне – территория автобазы на улице
Болдина). Объяснение тупому равнодушию калужан к трагедии армянского народа
давали офицеры и нижние чины, раненые на кавказском театре военных действий,
излечивавшиеся и умиравшие в лазаретах города Калуги. Мы их свидетельств уже
никогда не узнаем, зато сохраняется одно из самых авторитетных – повествование
Александры Львовны Толстой, младшей дочери великого писателя. В 1915 она была
краснокрестной сестрой 7-го передового отряда ВЗФ (Всероссийское земское
формирование), командированного для работы на Турецком фронте.
-
Разрушенный город Ван, - отмечает в воспоминаниях А. Л. Толстая. – До нашего
прихода здесь происходили страшные бои между армянами и турками. Турки осаждали
крепость г. Ван, расположенную на высокой горе, где засели армяне. Они
боролись, как звери, защищая крепость. День и ночь женщины начиняли бомбы и
бросали их в турок, но выдержать осады они не смогли бы – иссякла пища,
кончился запас пороха и снарядов, и армянам пришлось бы сдаться, если бы им на
выручку не подоспели наши пластуны. Произошла кровавая битва с громадными
жертвами с обеих сторон. Трупы убитых бросали в озеро, где они и разлагались.
Озеро было отравлено, нельзя было употреблять воду из него и есть рыбу. Турки
ушли, оставив в городе около тысячи пленных, больных женщин и стариков. Армяне
же из мести спалили весь турецкий квартал города, и, так как глинобитные дома
трудно загораются, каждый дом поджигали отдельно. Несколько дней до приискания
квартиры мы жили в квартире американского миссионера Ярроу… Ознакомившись с
предстоящей нам работой, я поняла, что можно было сделать очень мало. Два
больших школьных здания, совершенно пустые громадные комнаты. Ни кроватей, ни
стульев, ни столов – ничего. На полу – грязные, покрытые тряпками тела. Турки.
Мужчины, женщины, старые, молодые, дети - все вместе вповалку. Стоны, бред,
плач маленьких детей. У некоторых, как мне казалось, подозрительные пятна на
лицах. Что это – оспа? К нам простирались грязные худые руки. Женщины плакали,
о чём-то просили, молили нас, стараясь объяснить по-турецки: «Ханум, ханум…»
Старики молчали – хмурые, озлобленные, они не поднимали на нас глаз. Они были
заняты: сняв рубахи и обнажив тощие смуглые тела, они искали вшей и, ногтями
щёлкая, их давили. Я обратила внимание на женщину, сидевшую в углу, странно
опустив безжизненно болтающиеся по бокам рукава. Она тихо, едва слышно стонала.
«Руки у неё вывернутые» – объяснил мне мистер Ярроу на мой вопросительный
взгляд. «Кто это сделал? Почему?» «Во время стычки с армянами». «Армяне? Но
почему же женщину так изуродовали? – спросила я с удивлением. – Я читала в
газетах, что турки зверствовали, резали армян, а они… я не понимаю». «Всё было
– резня с обеих сторон». Разумеется, во время военных действий имело место и
то, и другое. Вражда между турками и армянами длилась веками, жестокости были с
обеих сторон, но здесь, в Ване, и нам пришлось наблюдать нечеловеческую
жестокость армян. Говорили, что армяне отрезали груди женщинам, выворачивали,
ломали им ноги, руки, и жертв этой бесчеловечной истории я видела лично.
Весь мир
отметил скорбную дату - 90-летие чудовищного геноцида армянского народа. Отчего
же смолчала Турция? Не ищите ответа в сегодняшних СМИ. Он приходит из 1915
года.
ЗНАЙ НАШИХ!
Сто лет
назад (1905) калужанам впервые стало известно слово «хулиган». Девяносто лет
назад (1915) сделалось модным слово «патриот». Однако никоим образом эти два
слова не связывались вместе. Предметом национальной гордости великороссов
продолжалось считаться великодушное гостеприимство по отношению к иностранцам.
«Калужский курьер»: «Из г. Гродно прибывают в Калугу 160 семей
немцев-колонистов. Вчера (26 января) в полицейское управление прибыла часть из
них в количестве 22-х человек. Среди них – маленькие дети и старенькие
старушки. Калужане с интересом выслушивают их бесконечные рассказы, а некоторые
приносят для беженцев угощение».
Патриархальная
провинция, хотя и жила рядом с Москвой, и на этот раз отстала от веяния времени
и злобы дня. Недаром в московской церкви Иоанна-воина, что на Якиманке,
священник в своей проповеди послал проклятие нечестивому граду Калуге за продажу
в оном вина на святой пасхе. «А нам, бедным, и не икнулось после этого», иронизировал
«Калужский курьер».
Между тем, в
Москве «злоба дня» дошла до того градуса кипения, которую молодой калужский
учёный Александр Чижевский характеризовал, как психическую возбудимость людей,
в том числе, политических деятелей, вследствие повышения солнечной активности.
Пик весеннего обострения ура-патриотизма в 1915 году пришёлся на 27 – 29 мая.
Кстати, к тому времени уже была написана песня «Священная война» с начальными
строками:
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С германской силой тёмною,
С тевтонскою ордой…
Чем хуже шли
дела на фронте, тем ярче работала печатная пропаганда. «Мы Вильгельму
Гогенцоллерну размалюем рожу колерно» - подписывал карикатуру Владимир
Маяковский по ходу работы над очередным окном сатиры РОСТА в Петрограде. А в
Москве разговоры о шпионаже и немецком засилье в государственном управлении
вылились на страницы московских газет «За Россию», «Время», «Вечерние вести» и
других патриотических изданий.
Вечером 26
мая хозяин ткацкой мануфактуры Прохоров позвонил по телефону полицмейстеру
Адрианову: «Именем Бога, как гражданин и фабрикант, прошу вас остановить
движение толпы!» (Вспышка холеры на фабрике была расценена, как немецкая
диверсия). Генерал Адрианов отвечал: «Когда толпа идёт с портретом государя
императора и поёт национальный гимн, разгонять не стану».
И грянул
погром. Адреса немецких торговых фирм были заранее указаны на листовках. Местом
сбора особых дружин была чайная в Дорогомилове; там староста платил активистам
по три рубля в день. 27 числа к рабочим предприятий и мастеровым примкнули
босяки Хитрова рынка. В ход пошли дубинки и булыжник – оружие пролетариата.
Сыпались зеркальные стёкла, ногами растерзывались манекены. Утром 28 мая
громили аптеку Ферейна на Никольской улице, где было обнаружено
Полиция – на
стороне простого народа. Только через три дня войска начали разгонять
погромщиков; в Камергерском переулке, напротив Художественного театра
прозвучали первые устрашающие выстрелы. Московский генерал-губернатор, он же
командующий войсками МВО князь Феликс Юсупов-старший принимает «единственно
возможное» решение для успокоения православных патриотов: удалить всех немцев
из Москвы и запретить им переход в русское подданство. Сделать это однако не
удалось: московский погром приобрёл слишком широкий отрицательный резонанс в
общественном мнении.
Революционная
же масса провела ещё одну репетицию перед трагедией Октября 1917 года.
А сегодня
любопытно было бы узнать, не за Дорогомиловской ли заставой старосты выдают
униформу участникам молодёжного движения «Наши»? На пике майского обострения
2005 года ювенильные патриоты прошагали по Ленинскому проспекту столицы с
пением Российского государственного гимна, положенного на музыку «Гимна партии
большевиков». Но – без портрета президента.
У
штурмовиков своя преемственность поколений…
К чести
калужских властей 1915 года можно отнести довольно вялую их реакцию на
антигерманскую кампанию. Вице-губернатор Оленин распорядился подвергнуть
административному аресту на три месяца проживавшего в Перемышле прусского
подданного Генриха Николаевича Менде «за враждебное и недоброжелательное
отношение к России по поводу переживаемого тяжёлого времени и за сознательно
злостное распространение в населении ложных сведений о непобедимости будто бы
германских войск». Нетрудно представить, что осталось бы от перемышльского
аптекаря и всех его родичей с приходом товарищей чекистов.
Известно
ещё, что семья немецкого мастера-эмалировщика Богдана Васильевича Молля в 1915
году была выслана из своего хутора в Жиздринском уезде в Казанскую губернию.
Богдан Молль и его сын Иван через два года возвратились на завод в Думиничах,
но дважды арестовывались чекистами и были окончательно изгнаны из СССР в 1927.
ВЛАСТЬ ТЬМЫ И ТЬМА У ВЛАСТИ
Нет, речь у
нас не про Григория Ефимовича Распутина (Новых) и его художества. Этот сюжет
писан и переписан множество раз. Как, собственно, всё пересказано и о
распутинском десятилетии (1905 – 1916). Известна спорная мысль и о том, что ХХ
век, подобно численнику нового стиля, убежал на 13 лет вперёд, начавшись с 1914
года. Нет, минувшее столетие состояло из ста лет у которых начальные годы
зеркально отражаются в ныне текущих. В том числе, и распутинское время.
Начать
придётся «из глубины», как назывался сборник статей мыслящей интеллигенции о
русской революции, её языке и злых духах. Один из таковых – явление
распутинщины. Оно тоже объяснено, но объяснение не расслышано, не принято, как
диагноз.
Роковое
заблуждение царствовавшей четы последних Романовых состояло не в том, что она
дала волю разнузданному мужицкому гипнотизёру: в конце концов это личный выбор,
семейная драма «помазанника божьего». Ошибка, которая больше, чем преступление,
состояла в том, что царь и особенно царица воспринимали Распутина, как «соль
земли», как живительный родник из народных глубин, припасть к которому считали
своим царским долгом. Царь в России, как считали славянофилы, это народный
царь, и никакая общественность либо государственная бюрократия не должны стоять
между монархом и его народом. Николай II видел в Рспутине не просто
целителя, но живое воплощение некой «земляной» национальной идеологии.
Грустно и
смешно читать, как физически приобщалась «к истокам» императрица Александра
Фёдоровна. С ней, например, всегда путешествовала русская баба-крестьянка,
которая спала в императорских жемчугах и потом своим возвращала блеск
тускневшим драгоценностям.
Существо
ошибки, которая стала большей, чем преступление, показал разумный современник
неразумного главы государства и его тёзка Николай Александрович Бердяев. Его
статья «Тёмное вино» написана, как говорится, на вырост. Два тезиса:
«В русской
земле, в русском народе есть тёмная, в дурном смысле иррациональная, непросветлённая
и не поддающаяся просветлению стихия. Как бы далеко ни заходило просветление и
подчинение культуре русской земли, всегда остаётся осадок, с которым ничего
нельзя поделать… Эта тёмная русская стихия реакционна в самом глубоком смысле
слова.
…Надо
сказать, что сейчас происходит планомерная реакция. Это - не реакция, а
опьянённое разложение. Даже сколько-нибудь осмысленные реакционеры против того,
что происходит… Бюрократия умеряет иррациональное начало и, приспособляясь к
тёмной стихии, устраивает для неё дела мира сего. И у нас фактически сочетается
сухой, рассудочный петроградский бюрократизм со скрывающейся за властью тёмной,
иррациональной, пьяной силой».
Царская
власть возжелала слиться с этой мистической народной силой в надежде обрести на
века гармоничную устойчивость. Тёмная сила и задушила её в пьяных объятьях.
Радикальные революционеры («бесы», по Достоевскому) сумели оседлать тёмную силу
и въехать на ней во власть. Вожди большевизма, хотя и заразились ядом
распутинщины, однако тёмного мужика себе на шею не посадили, а сделали его
рабом тоталитарного государства, внушив мужику, что оно народное, и всё вокруг
- твоё. Товарищ Сталин полностью обуздал стихию страхом, направив её силу на
строительство сверхдержавы и на взаимоистребление, чтобы «тёмное вино» против
него не бунтовало. И раб судьбу благословил.
Для вящей
наглядности обратимся к истории «великого города с областной судьбой». Его
великий основатель варварскими методами искоренял российское варварство. При
этом, может быть первым из русских царей, Пётр поставил рядом с собой людей,
превосходивших его знаниями и мастерством в различных наук и ремёслах. Это
были, в основном, люди западной, европейской культуры. И русский самодержец был
у них учеником и подручным. Затем выдвинул вперёд и доморощенные таланты.
Традицию просвещённого абсолютизма продолжили и развили его дочь Елизавета
Петровна и Екатерина Великая, русская немка. Перечислив всех фаворитов этих
дам, государственных мужей и военных деятелей, при всех их человеческих
слабостях и пороках, мы не найдём тусклых бездарей. Стоит ли напоминать
калужанам имена Екатерины Дашковой, президента Петербургской академии наук, или
Михаила Кречетникова – первостроителя Калуги в нынешнем облике её центральной
части, уже искажённой чужеродными глыбами «точечной застройки».
Впрочем,
есть основание особо напомнить о елизаветинском вельможе графе П.И. Шувалове.
Он высказал в двух словах российскую национальную идею, которая и сегодня
звучит с поразительной актуальностью - «Сбережение народа».
Не стоит
повторять тривиальностей о золотом веке расцвета культуры и, в первую очередь,
русской литературы, воевавшей с крепостничеством и добившейся победы над
рабством. Но одновременно с обретённой свободой воспрянули демоны
«коллективного бессознательного», которых приветствовала народолюбивая
интеллигенция, и принял в свои покои государь император и тёмная сила сплясала
кровавый танец на обломках царской империи.
Советская
империя сделала распутинщину своей социальной опорой. Кто закричит, что это
клевета, пусть перечтёт самоубийственную правду «правдиста» 30-х годов Михаила
Кольцова:
Представьте себе белогвардейца, приехавшего
осуществить заговор в советской стране. Пусть даже он прибыл со всякими
предосторожностями и поселился у своего друга, белогвардейца же; пусть ГПУ о
нём не подозревает… Но ГПУ теперь опирается на самые широкие круги населения…
Если белый гость покажется подозрительным, им заинтересуется фракция
жилтоварищества. На него обратит внимание комсомолец-слесарь, починяющий
водопровод. Прислуга, вернувшись с собрания домашних работниц, где стоял доклад
о внутренних и внешних врагах диктатуры пролетариата, начнёт пристальнее
всматриваться в показавшегося ей странным жильца. Пионерка, услышав случайно
разговор в коридоре, вечером долго не будет спать, что-то, лёжа в кровати,
взволнованно соображать. И все они, заподозрив контрреволюционера, шпиона,
белого террориста, - все они вместе и каждый в одиночку не будут даже ждать,
пока придут их спросить, а сами пойдут в ГПУ и сами расскажут оживлённо, подробно
и уверенно о том, что видели и слышали. Они приведут чекистов к белогвардейцу,
они будут помогать его ловить, они будут участвовать в драке, если белогвардеец
будет сопротивляться… Не сорок, не шестьдесят, не сто тысяч человек работают
для ГПУ. Какие пустяки! Миллион двести тысяч членов партии, два миллиона
комсомольцев, десять миллионов членов профсоюза, итого – свыше тридцати
миллионов по самой-самой меньшей мере и (жёны рабочих, вся Красная Армия,
кустари, бедное крестьянство, середняки…) составляют реальный актив ГПУ. Если
взяться этот актив уточнить, несомненно, цифра вырастает вдвое». (Из подготовленных
материалов к книге «Сотворение мира», 1927).
Как
известно, через 10 лет автор испытал на себе могущество выслеживающего,
сажавшего, надзиравшего, пытавшего и казнившего актива. М. Кольцова расстреляли
в 1940 году.
Помимо
подписывания расстрельных списков, ещё одним увлекательным занятием товарища
Сталина было переселение народов. Наиболее отчетливо менялся социальный состав
жителей Петербурга – Петрограда – Ленинграда. Очистив его от аристократов,
офицеров, капиталистов и «гнилых интеллигентов» в первые годы после
Октябрьского переворота, большевики, возглавляемые сталинским наместником
Сергеем Кировым, продолжали «переливание крови» в городе на Неве – выселяли
старых петербуржцев и превращали квартиры в коммуналки, наполняемые «уважаемыми
гражданами», т.е. зощенковскими персонажами. Сталин, однако, как мстил
доблокадному Ленинграду, так продолжал мстить и после войны. Пока не «опустил»
блистательный европейский город, Северную Пальмиру, до заурядного областного
центра с обветшалыми дворцами и заплесневевшими статуями.
К
трёхсотлетию Санкт-Петербурга было восстановлено почти полностью его внешнее
величие. О внутренней интеллектуальной наполненности предоставим возможность
судить самим петербуржцам. До нашего слуха чаще всего доносятся их голоса в
открытом эфире и личные мнения в интерактивных опросах телевидения и радио.
Увы, в большинстве своём это голоса невротиков, многие из которых именуют себя
ленинградцами. Петербург, как и Россия в целом – страна недовольных людей.
Молодая супруга Клима Самгина – горьковского прототипа из его же повести – во
время свадебного путешествия по России удивилась тому, как много людей сидят и,
как будто, чего-то ждут. И совсем не видно тех, кто производит богатства,
собранные на Нижегородской выставке. Раньше сиднем сидели на лавочках, теперь
сидят в автомобилях и тоже чего-то ждут. Только не молча, а с претензией.
Разумеется, к власти. Если внимательно присмотреться к нынешнему вялотекущему
существованию людей, жаждущих комфорта, то можно заметить две тенденции, две
линии общественного развития. Обозначу одну линию светлой, созидательной, а другую
– тёмной, разрушительной, «распутинской». По ним в исторической ретроспекции
можно выстроить цепочки любых избранных вами фактов, явлений, фигур. Выстрою в
линейку политиков. Светлая линия: М. Сперанский, Александр II, С.
Витте, П. Столыпин, В. Коковцев (министр финансов, уволенный по указке
Распутина)… Затем наступает тьма египетская, в которой чуть проблескивают Ф.
Дзержинский в должности председателя ВСНХ, сторонник рыночных отношениий и А. Косыгин,
сделавший попытку реформаторства на посту председателя Совета министров СССР.
Борис
Николаевич, вымолвивший роковые слова «Гайдар умный», тотчас был освистан
заодно с Егором Тимуровичем. Свист и улюлюканье не затихают до сих пор. Это
подала голос тёмная распутинская линия фронта. Выстраивать по ней фигуры
прошлых и нынешних политиков слишком долго, да нет нужды. Просто посмотрите в «ящик»
или откройте любую канцелярскую дверь. Обращу лишь сугубо личное внимание на
знаменитого литератора, часы которого остановились в 1991 году в штате Вермонт
(США). Великий борец против коммунизма обернулся оракулом черносотенства,
из-под ног которого давно уплыла страна иллюзорной общинности и соборности. А
он, как тот анекдотический партизан, всё продолжает спускать под откос
олигархов – врагов народа. Старик забавен, но не опасен.
Предчувствие
опасности возникает тогда, когда к распутинской линии подключается Путин.
Константин
АФАНАСЬЕВ