ИЗ ОГНЯ СО СТРАСТЬЮ
В середине 80-х годов был реабилитирован наш земляк - скульптор Прозоровский. Он отсидел в сталинских лагерях, брежневских тюрьмах и андроповских спецлечебницах в общей сложности 18 лет, но с перерывами, в течение которых упорно возобновлял творческую работу. Скульптор Прозоровский всю свою сознательную жизнь посвятил созданию образа Владимира Ильича Ленина. Его Лениниана насчитывает около двухсот работ, отличающихся неповторимостью и оригинальностью. Ваятель запечатлевал дорогого человека в самые разные моменты его жизни и быта, почерпнутые из многотомных воспоминаний и биографической хроники вождя.
Вскоре после Конституционного суда по делу КПСС, осенью 1992 года, с помощью городской общественности удалось организовать первую выставку Прозоровского. На ней были представлены макеты фигур, рисунки работ, как воплощенных в свое время в бронзе и гипсе, так и оставшихся в моделях и эскизах. По ним легко прослеживался и весь жизненный путь ваятеля, а путь этот был тернистым. На открытии нынешней, третьей по счету персональной выставки Н.И.Прозоровский выразил так свое творческое кредо:
- Все изваяния Ильича, - сказал он, - которые вы видите на площадях, в парках, скверах и других местах общего пользования, чудовищно однородны. Ленин стоит, Ленин идет, Ленин на башне броневика... Так обеднить образ величайшего революционера и мыслителя можно было только в эпоху тоталитаризма. Но ведь все знают, что живой Ильич - это олицетворение огня и страсти! Не перечесть разнообразия его положений и поз в бесчисленных политических и простых житейских коллизиях. Бедность при богатстве! Перефразируя поэта, долгую жизнь товарища Ленина надо лепить и лепить заново. И на мою долю выпала эта честь. Еще до войны я начал изучать труды и дни Владимира Ильича.
Скульптор, человек приземистый и лысый, с коротко подстриженной рыжеватой бородкой, чем-то напоминал своего кумира, но сильно постаревшего. Мы подошли к напольному стенду-площадке, где примерно метра на полтора от пола возвышалась конная статуя создателя первого в мире социалистического государства. Ленин слегка приподнялся в стременах, указывая левой рукой вперед и вверх. На наш недоуменный вопрос (Ленин никогда не служил в кавалерии) Прозоровский ответил с лукавым прищуром глаз:
- Это моя первая довоенная работа - "Всадник революции". Сначала тоже, как и вы, худсовет запротестовал, но, к счастью, скульптуру увидел товарищ Хорологийн Чойбалсан и был от нее в восторге.
Трудное имя монгольского маршала Прозоровский выговаривал с удовольствием. И было отчего: в то время высокий гость попросил советское руководство переправить "Всадника" к себе на родину. Правда, как рассказали позже удачливому автору, конного Ильича установили не в Улан-Баторе, а в одном из улусов, присовокупив ему в пару конного же Сухэ-Батора,отлитого в Челябинске. Прозоровский получил четыреста рублей, тысячу тугриков и медаль МНР. Затем его посадили на три года за антисоветскую агитацию и пропаганду. Скульптор умирал с голоду в казахстанской ссылке, но и в нечеловеческих условиях не оставлял вдохновенного труда. Из местных глин и гипса лепил новые и новые композиции с дорогим Ильичем в центре, причем фигуру вождя мог ваять с закрытыми глазами.
На войну Прозоровского не взяли по состоянию душевного нездоровья, и он сперва в родном городе, затем в сибирской эвакуации продолжал пополнять ни с чем не сравнимую галерею. Провинциальные власти с почтительным изумлением осматривали многофигурные и одиночные изваяния: "Ленин на охоте" (Ильич в болотных сапогах целится из двухстволки несколько ниже линии горизонта в какую-то, вероятно, бегущую по земле дичь), "Молодой В.Ульянов под Самарой. 1892-й голодный год". В садовой беседке юный юрист сидит над книгами с натюрмортом: кринка с молоком, хлеб, фрукты. "Ленин в Швейцарии" - в шляпе-котелке Ильич пьет пиво. "Ленин с Инессой Арманд на Женевском озере"...
На одном из показов последнюю работу кто-то из высокого начальства с усмешкой отрецензировал: "Мы на лодочке катались..." После чего все произведения зарубили, и автор загремел на десять лет за незаконное хранение аммонала, случайно найденного в мастерской. После освобождения у Прозоровского опять возникли неприятности с областным УКГБ, и хотя он ничего не пил, кроме любимого напитка Ильича - пива, все же по временам его запирали в наркологическое отделение городской психиатрической больницы.
С началом перестройки и гласности скульптор обрел дар речи и подлинную свободу творчества. Из-под его неутомимых рук одна за другой выходили площадные, настольные и напольные статуэтки и композиции. К периоду расцвета мастера принадлежат и работы вертепного цикла: Ленин в Алакаевском шалаше, Ленин в шатре у озера Разлив, Ильич в Мавзолее. И вот наступили дни, когда лучшие экземпляры Ленинианы сделались достоянием широкой публики. Выставку, работающую с начала года, посещают ветераны партии и труда, юные десопаты (члены детского союза патриотов, бывшие пионеры), охотники и рыболовы, домохозяйки и безработные. Старина Прозоровский живо рассказывает об истории каждого экспоната.
Особенно большой наплыв посетителей был накануне президентских выборов 1996 года. Отдать на всякий случай должное бессмертному учителю трудящихся приходили главы областной и районных администраций, депутаты Государственной Думы и местного Законодательного собрания, представители творческой интеллигенции и СМИ. Восторженную запись в книге отзывов оставил один из вице-премьеров правительства Черномырдина. Правда, после 3 июля книга куда-то исчезла, число экскурсантов убавилось, а городской мэр попросил устроителей выставки освободить зал под его прямое назначение – школу танцев. Но большинство коммунистов городской Думы настояло на продолжении показа, и текущей весной зрители снова пошли на свидание с Ильичем и творцом его образа.
Прощаясь с нами, старейший ваятель не скрыл своей озабоченности тем, что памятники Ленину, стоящие сегодня на главных площадях всех областных и районных центров, а также сотен городов и поселков, далеко не везде представляют собой художественную ценность. В его родном городе, например, серо-бетонный Ленин перед зданием мэрии стоит, словно солдат по стойке "смирно", и абсолютно индифферентен по отношению к трепещущему позади него ненавистному триколору. А ведь можно было бы водрузить более динамичную скульптуру, указывающую рукой в перспективу, за горизонт XX столетия.
Николай Иванович, которому на днях перевалило за восемь десятков, полон уверенности, что и он вместе с юным поколением доживет до воплощения как своей заветной мечты, так и чаяний миллионов трудящихся...
Константин АФАНАСЬЕВ