|
|
Константин Михайлович Афанасьев журналист - историк - краевед |
|
|
|
| ||||
|
книги: Калужская летописная хроника ХХ века в зеркале периодической прессы |
Публицистика разных лет
Из народных преданий
Солдатами не рождаются, а командирами? Сколько
угодно! Начальника не трудно разглядеть уже в детском садике. В домашних
условиях обыкновенный мальчик Володя Ульянов запихивал сестрёнку
Маняшу под семейное сиденье на гнутых ножках и
грозно приказывал: «Шагом марш из-под дивана!» Когда Володя сделался большим и
необыкновенным, слова команды изменились на: «С вещами – на выход!» Наследник
Ники, напротив, не обладал с детства даром лидерства, и, сидя на троне, погубил
Россию и свою голову. Впрочем, начальниками не только рождаются, но и становятся. Иному товарищу по всем статьям лежать бы возле параши за неподчинение пахану. Но товарищ живёт на воле с хорошо развитым позвоночником, благодаря чему оказывается вдруг в руководящем кресле. Тут он замечает, как пейзаж вокруг него сразу повеселел, и народ устремился к нему с живыми цветами и мёртвыми бумагами на подпись. И знакомый пахан в законе смирно сидит в приёмной, ожидая аудиенции… «Вот что, канальство, заманчиво!» – восклицал по этому поводу бессмертный Городничий.
В общем, начальников в России, вопреки поговорке,
и сеют, и жнут, и сами собой они рождаются путём внутривидового и перекрёстного
самоопыления. При этом весьма живучи и обладают цепкостью хрена. Вот и калужская
история глаголет о той же истине устами младенца-народа, выбирающего
начальствующих голов на свою голову. Напомним о некоторых из калужской портретной галереи.
РОМАН МИХАИЛА
СОКОЛОВА Три толстых клеёнчатых тетради ещё больше разбухли от исписанных убористым почерком страниц. Вдобавок к ним около пятисот листов машинописи – всё это составило литературное наследство Михаила Ильича Соколова, жителя деревни Ромодановские дворики, что за Окой напротив Калуги. Автобиография написана в форме романа от третьего лица: «Никита Сошников» – прототип автора. Рукопись, по всей вероятности, затерялась в архиве бывшего Калужского книжного издательства, куда была отдана на рецензию.
Не без усилия одолев тетрадочную рукопись и легко
пробежав по бесконечным диалогам печатного текста, я всё-таки не выудил из них
столько информации, сколько дало живое общение с мемуаристом. Недавно перечитал
блокнотные записи бесед с ныне покойным Михаилом Ильичём и вновь остро ощутил
пророческую правоту Николая Бердяева, написавшего в 1918 году: прошлое должно
участвовать в строительстве настоящего, иначе революционеры-преобразователи
придут в никуда. Туда и пришли…
«Романист» и романтик М.И.Соколов писал своё
произведение по вечерам и ночам после работы в мастерских и на объектах
Ромодановской МТС – РТС (ремонтно-технической станции), а также совхоза «Калужский»
в должности механика трудоёмких процессов в животноводстве. Это была последняя
треть его 85-летней жизни. Жаль, что газета позволяет рассказать о ней лишь конспективно. КАЛУГА В ОКТЯБРЕ 1917 ГОДА
Помните волшебную сказку про
царство, застывшее в заколдованном сне? Жизнь замерла, уличная толпа
застыла на бегу, кое-кто не донес до рта стакана с напитком… Абсолютно
законченная стабильность! В сегодняшнем царстве-государстве она еще не завершена,
жизнь шевелится и чуть было не засиял день согласия и
примирения 7 ноября 2002 года в качестве подарка к 85-летию Великого Октября.
Как вдруг явился спаситель в кепке Ю.М.Лужков – возродись, Феликс! Трижды
возгласила труба московского архангела.
Мгновенно вскочили на коней красные и белые. Ты
лети с дороги, птица, зверь, с дороги уходи!.. Смело
мы в бой пойдем за власть Советов.
- Кам-медия! – говорит
у телеэкрана провинциальный человек и благополучно доносит стакан до рта.
Слышится хруст разгрызаемого огурца.
- А кто он этот… Здержинский?
– спрашивает юный беспризорник старого бомжа. – Нарколог?
- Угу. Лечил от ломки, ставя к стенке. Страсти вокруг Железного Феликса не стоят выеденного яйца. Причина раскола в обществе не политическая, не экономическая, не в уровне образования. Она – исключительно моральная. Совестливый человек скорбит по невинно убитым, презирает убийц с ружьем и убийц за письменным столом и не ставит монументы душегубам. Бессовестный человек оправдывает убийц «уважительными причинами», возвеличивает убийц и готов сам стать таковым же. Вот и вся проблема. Поверженный полководец Опоздав к последнему автобусу, я двинулся из Белоусова в Угодку пешим ходом. Белый известняк гравийного большака с его неровностями и лужицами, застекленными ноябрьским морозцем, озарялись полной луной. Часа через полтора легкой ходьбы по пустынной дороге я представился полусонному дежурному в приемной комнате райкома партии. Партийная конференция назначалась на 11 часов дня, и уйма утреннего времени предназначалась для знакомства с передовым хозяйством или предприятием – этого требовал редактор с целью «оживляжа» газетных отчетов с главных районных собраний. В колхоз мне уже не попасть, пришлось ограничиться визитом в швейный цех райпромкомбината, после чего я уселся с блокнотом в зальчике Дома культуры, плотно набитом делегатами. Речи докладчика и выступающих в прениях доносились сквозь дрему, дважды прерванную выходом к буфету с гастрономическим дефицитом. Ничего не осталось в памяти и от кулуарного гвалта, от похожих друг на друга колхозных председателей, если бы не одно начальственное лицо, которое не забыто и через сорок лет с той командировки поздней осенью 1960 года. Запомнился Николай Николаевич Казанский, тогдашний председатель Угодско-Заводского райисполкома. Официальное лицо оказалось личностью, что в те времена встречалось чаще, чем нынешние. Письмо американским друзьям.
Уважаемые Джонсоны – Джиффи, Майкл, Сюзен и Джим.
Примите привет от знакомых вам калужан и передайте его родственниками и близким
знакомым вашей семьи.
Если вас удивит неожиданность этого не совсем
обычного к вам обращения, с которым я позволю себе познакомить и читателей
калужской газеты, то оно вызвано желанием продолжить разговор, начатый между
нами 13 лет назад при первых встречах с вами в США и в России. Это был взгляд
единомышленников на события, происходившие тогда в моей стране, вступавшей на
путь свободы и демократии. С тех пор прошло, кажется не 13, а 130 лет – так
круто пошли у нас перемены. И случилось так, что я растерял почти всех
единомышленников в нашей провинции. Началось с того душевного дискомфорта,
который испытывается мной всякий раз, когда слышу оправдания и защиту чудовищных
злодейств, совершавшихся коммунистическим режимом. Возникло ощущение
психологической несовместимости с людьми, порочащими в частных беседах, с трибун
и в СМИ последнее десятилетие ХХ века – самого счастливого в моей долгой жизни.
В материальном отношении это пенсия со сбережением на скромное погребение, отказ
от загородной виллы, автомобиля и телевизора в пользу чтения и набора газетных
строчек, которые у нас не накапливают и рубля. Радуюсь свободе слова и убеждён:
в будущих школьных учебниках событием эпохального значения будет отмечена
антикоммунистическая революция 1991 – 1993 годов. Теперь же, по словам поэта:
Великое вблизи неуловимо,
Лишь издали великое оно.
Проходим мы перед величьем мимо
И видим в нём случайное звено.
Нынешний високосный год, год 60-летия образования
Калужской области, скрывает в себе ещё пять юбилейных начал, свидетельствующих о
том, что Россия – страна, у которой всегда что-то не получается, хотя народ
старается, а то, что получается, совсем не тем является, что нами ожидается, и
всё, что получается, разумно объясняется, после чего
похожее на то же повторяется. Не так ли двадцать первое столетье начинается? Приятно и радостно знать, что кровь, обильно
пролитая нашими людьми, не прошла даром, что она дала свои результаты. (Продолжительные
аплодисменты).
И. СТАЛИН, «О проекте Конституции Союза ССР».
Из доклада на Чрезвычайном 8-м всесоюзном съезде Советов 25 ноября 1936 года.
КРОВАВОЕ СЕЛО Есть в Перемышльском уезде одно замечательное селение – Корекозево. Вся округа знает это селение. Ни про одно селение столько не говорили, сколько говорили и говорят до сих пор про славное Корекозево. Чем же заслужило такую известность оно? Разве тем, что тянется на три версты вдоль большой дороги? Или тем, что имеет две богатые церкви? Нет, не этим. Знают Корекозево не потому, что оно слишком длинное, не потому, что два храма божьих имеется в нём. А знают Корекозево по тем кровавым событиям, которые не один раз происходили в нём. Корекозево залито кровью! Сами жители Корекозева как будто жаждут крови, ищут её, ожидают. Всем известно, как поступили корекозевцы с беременной женщиной, уличённой в краже, и с несчастным сапожником, заподозренным в сообщничестве с ней. Их раздели донага и в холодное утро посадили в ещё более холодную воду, а затем начали сверху поливать такой же водой. Целых три часа держали несчастных в воде и, вытащив из нея, стали пороть ремнями по голому телу. Страдания несчастных описать невозможно, слишком взволнованным чувствуешь себя при воспоминании о таком кошмаре. Несчастные жертвы толпы просили, молили о помиловании, но люди-звери не слышали. Они были опьянены, порабощены жаждой крови, жаждой мести. Наконец, насладившись дикой забавой, нацелили винтовку и пристрелили полуживых несчастных. ТЕРРОРИЗМ. ВСТАВАЙ СТРАНА ЧИНОВНАЯ Как хорошо быть генералом! Особливо в мирное время. Генеральские мемуары о прошлых войнах – наглядные пособия для войн нынешних. Один английский генерал-ветеран соорудил у себя на дворе уменьшенный макет крепости и, вооружившись шомполом, как указкой, показывал фортецию своим гостям: «А сейчас я покажу место, где меня ранило». Дамы смущались и краснели, зная, что старик был ранен в причинное место. Моя же армейская служба, прерванная летом 1943 года, крайне скудна впечатлениями. Что мог знать 18-летний красноармеец о стратегии и тактике? Только из генеральских книг стало известно про «десять сталинских ударов», обеспечивших победу в Великой Отечественной войне. Прошло полвека; Грозный бомбили и ещё через десять лет нам объявили, что началася война. А до тех пор была простая контртеррористическая операция. И вдруг третья мировая подступила к домашнему порогу. Можно ли старикам отсиживаться в давно заросших окопах? Пора вставать в ряды народных дружинников. Одно не ясно: как с красной повязкой на рукаве отличить террориста от забулдыги? Да ещё в условиях военного времени. Раньше помогало изучение БУПа – боевого устава пехоты – и строевая песня «В бой за Родину, в бой за Сталина». А теперь? Вот и пришлось вместо генеральских мемуаров взять в руки книгу историка Плутарха. Там у него показано, как изобретательно мочили террористов Александр Македонский и Юлий Цезарь. Благодаря тому, что сами полководцы были выдающимися террористами. Книга Плутарха так и называется – «Сравнительные жизнеописания». Чем не ключ к новейшей истории и современности? Вперёд! В середине 80-х годов был реабилитирован наш земляк - скульптор Прозоровский. Он отсидел в сталинских лагерях, брежневских тюрьмах и андроповских спецлечебницах в общей сложности 18 лет, но с перерывами, в течение которых упорно возобновлял творческую работу. Скульптор Прозоровский всю свою сознательную жизнь посвятил созданию образа Владимира Ильича Ленина. Его Лениниана насчитывает около двухсот работ, отличающихся неповторимостью и оригинальностью. Ваятель запечатлевал дорогого человека в самые разные моменты его жизни и быта, почерпнутые из многотомных воспоминаний и биографической хроники вождя. Прекрасная вещь - любовь к отечеству, но есть нечто высшее, это любовь к правде… Я полагаю, что полезным своему отечеству можно быть лишь при условии ясного взгляда на него. По моему мнению, время слепой любви прошло. П. Я. ЧААДАЕВ, «Апология сумасшедшего» (1837) Горькие годовщины«Мы в прошлом свято чтим лишь память наших бед». Текущий год предоставил нам возможность дважды обратиться к этому высказыванию Вольтера: 65 лет назад над нашей страной разразилась беда, отмечаемая ежегодно Днём памяти и скорби 22 июня. А 60 лет назад случилась беда, не отмеченная ни в численнике, ни в народной памяти скорбной датой: началась сорокалетняя «холодная война», эхом отдающаяся и по сей день. 90-летие
Февральской революции в России
Уроки
1917 года и повторение пройденного
1905
год: генеральная репетиция
Десятилетиями
намываемый песок лжи соорудил бетонную плотину, вставшую поперёк правды. Она,
правда, и сегодня лишь по каплям и струйкам просачивает полтину окаменелых догм, но серый бетон лжи ещё
цел и твёрд. Таков миф о Льве Толстом, как «зеркале русской революции».
Учреждения,
предоставляющие ныне образовательные услуги (школы в недавнем прошлом) всё ещё
кормятся пережёванной жвачкой про революцию, которую Толстой не понял, от
которой отстранился, и что писатель велик, как художник, но смешон, как пророк.
И, кроме всего прочего, «известен ничтожному
меньшинству даже в России».
Так писал о Толстом политэмигрант, живший вне России без малого 15 лет с начала ХХ века, и учивший, как делать революцию в своих письмах издалека. Надо бросать в полицию самодельные бомбы, смоченными в керосине горящими тряпками поджигать полицейские участки и разбрасывать на мостовых железные шипы и гвозди под копыта казачьих лошадей…
Фельетон ТРОЦКИЙ-РЫМНИКСКИЙ
МАЛЫШ
теребит подол женского платья:
-
Мама, купи! Ну, мам…Я хочу, купи!..
-
Отстань! – досадует мать. У неё в сумочке две синеватые бумажки с изображением
пилота в парашютном комбинезоне и в очках на шлёме - две пятёрки на молоко и
хлеб. Сынок продолжает канючить, и тогда родительница
обещает купить ему пистолет-пугач (15 рублей!) после получки.
И
слово сдержано: в руке у меня оловянный браунинг с двумя, будто вылепленными из
глины взрывающимися пробками. Где бабахнуть? Да чтоб не зря, а на виду и на
зависть всех? Один заряд – 25 копеек, а где их взять? Пальнул, конечно,
по-глупому, такая досада…
Выход
из безденежья найден в пятом классе. По примеру и образцу Кольки Петракова
изготовлен «поджигной наган». Сплющенный конец медной
трубки пришит гвоздём к деревянной рукоятке, в прикрученный к ней ствол
соскабливается «сера» со спичечных головок, забит из бумаги пыж, вложена пуля -
шарик от велосипедного подшипника, укреплёна спичка над выпиленным в стволе
отверстием в виде «затравки». Как шаркнешь, бывало, по
ней боковиной коробка, так из дула - пламя, дым, отдача в руку. Шурику Костенко
вышибло правый глаз оторвавшимся стволом, что не помешало через восемь лет
призвать Шурика в нестроевую часть: шёл 1943-й год.
Калужская новогодняя
сказка
Присказка
Прибыв
электричкой на станцию Калуга-Дачная (бывший разъезд Сергиев скит), гражданин
Петров, услышал отдалённый грохот водопада. Это работала Калужская
гидроэлектростанция. Автобус помчал гостя по асфальтовому шоссе к городу. Сквозь
сосны бора виднелись белоснежные корпуса домов отдыха и санаторий. «А это – Краинский курорт, – указал направо спутник-собеседник. –Ещё при планировке ГЭС были найдены здесь минеральные
воды, аналогичные краинским».
Слева
возвышались кирпичные корпуса – это был перемещенный из зоны затопления в Калугу Кондровско- Троицкий бумкомбинат… Подводные турбины обслуживали энергией
судостроительный завод на правом берегу Оки – на месте деревни Воровой… И в самой Калуге всё
преобразилось. Новые магазины, фабрики-кухни, кинотеатры… Единственное, в чём
чувствуется недостаток, - это в электроприборах. «Видели очереди у Электросбыта? Это стоят люди за пылесосами, электродуховками, рефрижераторами (охладителями), электрованнами, электрополотенцами. Население забросило и самовары, и
погреба, и даже швабры - всё домохозяйство взвалено на электричество…»
Такой
увидел Калугу и её окрестности воображаемый гражданин Петров в 1949 году.
(Районная газета «Коммуна» за 1 января 1939 г). |
|
Главная / Немного о себе... / Калужская летописная хроника / Секстет калужских десятилетий / Мы жили по-советски / Сороковые роковые / Далекое близкое / Публицистика резных лет |
