ПОКОРЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ
Прекрасная вещь - любовь к отечеству, но есть нечто высшее, это любовь к правде… Я полагаю, что полезным своему отечеству можно быть лишь при условии ясного взгляда на него. По моему мнению, время слепой любви прошло.
П. Я. ЧААДАЕВ, «Апология сумасшедшего» (1837)
«Мы в прошлом свято чтим лишь память наших бед». Текущий год предоставил нам возможность дважды обратиться к этому высказыванию Вольтера: 65 лет назад над нашей страной разразилась беда, отмечаемая ежегодно Днём памяти и скорби 22 июня. А 60 лет назад случилась беда, не отмеченная ни в численнике, ни в народной памяти скорбной датой: началась сорокалетняя «холодная война», эхом отдающаяся и по сей день.
Калуга, 1946
Уходящее от нас календарное время сливается в сознании сплошной массой, из которой лишь редко можно вычленить отдельные годы: удачный, счастливый, трагичный, поворотный и т. п. Первый послевоенный год - 1946 воспринимается мной, как год ОБИДЫ. Твёрдо помню: обида была общенациональной.
Людям нравился тогда стихотворный фильм «В шесть часов вечера после войны», а по выходе из кинотеатра встречалась такая круглосуточная проза – вспоминать не хочется. Конечно, серые дни бывают лишь в нас самих, но это была уж такая серость…
С отроческих лет меня, необъяснимо почему, манил к себе этот город. Бабынинский школьник, живший на территориях сперва Московской, а затем Тульской областей, знал, что там, поблизости от нашего посёлка жил Циолковский, написавший книжку о Луне. Впервые же довелось увидеть Калугу жарким июльским днём сорок первого года, и знакомство было не из приятных. На ранней зорьке долгого дня навстречу нашей повозке спускалась со «смоленской горы», грохоча по булыжникам, телега-полок. Лошадью правил мужик в линялой гимнастёрке и клеенчатом фартуке, а за его спиной тряслись, выбиваясь из-под брезента, мёртвые человеческие конечности. Неужели госпитальных покойников закопают в бору, откуда только что доносилась весёлая музыка?
Городские дома, в основном, деревянные, ничем не запомнились. Зато резко всплывает перед глазами лицо мёртвой женщины с оскаленными зубами: она сидела, прислонясь к глиняной стенке бомбоубежища в привокзальном сквере. Короткую ночь мы – трое подростков, записавшихся в шахтёрское ремесленное училище города Донского где-то за Тулой – провели на перроне вместе с беженцами из-под Ельни.
Второй раз Калуга открылась зимой. Город оброс сизым инеем, и показался на сей раз тусклым и чуждым. Стоял январь 1946-го. Со свидетельством участкового механика машинно-тракторной станции, полученным на курсах при техникуме механизаторов сельского хозяйства, добрался я до земельного отдела облисполкома, чтобы устроиться на работу. В левом крыле бывших Присутственных мест, где был тогда земотдел, парень в телогрейке и ватных штанах показался фигурой нелепой и лишней: кадровик отвязался от него направлением в Берестнянскую МТС. Она оказалась у чёрта на куличках, и, поужинав двумя холодными домашними картофелинами, посмотрев фильм «Сын полка» в кинотеатре «Центральный», незадачливый заочный поклонник приокского городка сел в промёрзлый вагон обратного поезда «Калуга – Алексин – Тула».
А в Берестнянскую МТС Хвастовичского района я прибыл через восемь лет для написания очерка о её славных трактористах.
Сорок шестой «обидный» год изучался по чужим живым свидетельствам, архивным материалам и газетной подшивке для «Летописи калужской ХХ века» (см. указанный ниже веб-сайт). Самое яркое «показание» оставила поэтесса Анна Баркова. Её выслали в Калугу после довоенного лагерного срока, отбытого в Казахстане. Уроженка Иваново-Вознесенска, бывший секретарь наркома просвещения А. В. Луначарского, Анна Александровна шла по мастерству вровень с Анной Андреевной. По творчеству Ахматовой и Барковой устраивались семинары. Тюрьма и Калуга скомкали, смяли талант, и всё же стихи сорокапятилетней женщины, жившей в унизительной нищете, звучат и сегодня крепко, уверенно, саркастично. В 1999 г. наш еженедельник в двух номерах рассказал о калужском периоде жизни поэтессы, напечатал часть её дневников и несколько стихотворений. Из записей первого послевоенного года:
«7.05. 46 г. Продолжаю просматривать журнал Московской епархии. И свои писаки там очень быстро завелись, не уступающие по специфическому штилю светским писакам. Слишком громогласно православная церковь провозгласила осанну правительству не без задней мысли, конечно: «Богом данный, богом поставленный вождь…». Почтенный духовный журнал утверждает, что вся православная церковь, все верующие глубоко скорбят по поводу кончины патриарха Сергия. Свидетельствую перед читателями, если они у меня будут, что большая часть верующих препаскудного областного города Калуги и не подозревала, что у них есть патриарх, именуемый Сергием, и по поводу его кончины даже не почесалась. Увы, верующие и неверующие заняты окаянным добыванием хлеба насущного…». И далее: «12 мая. Несколько месяцев добываю средства не к жизни, а к пропитанию гаданием по руке и на картах. Встречи были крайне любопытны; люди для бытовика и сатирика интересны; для себя лично ничего не нашла, хотя гадают и умные, и глупые, мужчины и женщины…»
Автор калужских стихов и дневниковых заметок в 1946-м была ночным сторожем в облсельхозстрое. В следующем году 27 ноября последовал арест Анны Барковой и осуждение на повторный 10-летний лагерный срок. Освобождена и реабилитирована в 1956 году.
Горше всех глотали обиду вчерашние фронтовики, сломавшие германскую, а затем японскую войну. «Мавры», сделавшие своё дело, стали докучливыми обивателями порогов в военкоматах, собесах, поликлиниках, жилищных конторах. Фронтовики раздражали больших и мелких начальников, население, особенно солдатские вдовы, смотрели с немым укором: вот вы уцелели, а наши остались там… Героя-артиллериста Володю Петрова шпыняла родня: «Дармоед, ничего в дом не приносишь…» И старший сержант запаса Володя Петров, будущий фотокорреспондент газеты «Знамя», стыдливо прятал свои ордена «Слава» трёх степеней.
Из Анны Барковой;
…Воротились домой безглазые,
Воротились домой безрукие,
И с чужой незнакомой заразою,
И с чужой непонятною мукою,
И в пыли на базаре сели,
И победные песни запели:
Подавайте нам, инвалидам,
Мы сидим с искалеченным видом,
Пожалейте нас, победителей,
Поминаючи ваших родителей
Тем временем разбитные, неунывающие «Васи Тёркины» принялись в рыночных условиях бойко сплавлять с рук брусочки мыла с деревянной начинкой, липовые пятновыводители, брюки с одной штаниной и прочий жульнический товар. Ловко, с прибауткой работали напёрсточники, карточные фокусники, хозяева пернатых прорицателей на ящичке с картотекой судеб. Разумеется, традиционное российское воровство расцвело так, как это бывало всегда во дни торжеств и бед народных.
В одну прекрасную неделю исчезли с базаров калеки, в первую очередь так называемые «самовары» – люди, оставшиеся без рук и ног; а те, у кого оставались одна или две руки, так развили мускулатуру, что со своих колесниц на шариковых подшипниках клещами вцеплялись в прохожего, требуя денег и водки. Много лет спустя, стало известно, что власти смели увечных воинов на остров Валаам…
Вскоре государство отблагодарило фронтовиков прекращением «орденских» денежных выплат и упразднением дня отдыха 9 мая. Но в близком сиянии Великой Победы не всё выглядело слишком мрачно. Кавалеры Золотой звезды и прочих боевых регалий, до времени спрятанных, трудились во всех сферах мирной жизни не хуже, чем воевали, безропотно соглашаясь на «принудиловку». К примеру, строительных мастеров из Куйбышевского района пригнали в Калугу на восстановление административного здания на улице Софьи Перовской, а жёны и дети «добровольцев-ударников» жили в землянках почти весь 1947-й год.
Любопытная подробность выявилась едва ли не в позапрошлом году накануне переписи населения. За три послевоенных года в стране заметно сократилась смертность, народ, выдюживший в военное лихолетье, в массе своей не болел и не признавал никаких эпидемий. Демографический феномен объяснялся отчасти действием тогдашних лекарственных новинок-антибиотиков - пенициллина, стрептоцидов и прочих препаратов. По-видимому, и многолетнее голодание пошло на пользу, каннибализма, как в начале 20-х и 30-х годов не наблюдалось…
Голод -1946-47 памятен всем, кто его перенёс. Беспамятство овладевает лишь в части того, что запасы зерна в государстве были, но держались в неприкосновенности.
Послевоенный голод захватил центральные области Нечерноземья, затронул Москву, Ленинград, Киев, Минск, Кишинёв, Свердловск, Новосибирск и другие крупные промышленные центры. Голодала деревня. Засуха в зерновых районах России, Украины, Молдавии привела к тому, что в целом по стране было собрано 4,6 центнера с гектара – меньше, чем в 1944 и 1945 годах. Правительство, верное прежнему своему правилу ужесточать репрессивные меры, прибегло к продразвёрстке, заставив колхозы и совхозы сдать государству 52 % урожая, т. е. больше, чем в годы войны. Областная газета запестрела прокурорскими сообщениями наподобие следующего:
«В августе привлечены к суду председатель колхоза «Строитель» Козельского района Самохин за израсходование на внутрихозяйственные нужды 7064 кг, или 84% количества сданного государству хлеба, а также председатели колхозов Замятин из Детчинского и Ефимова из Малоярославецкого районов, получившие по пять лет лагерного срока».
В приговорах фигурировало стандартное обвинение – «за разбазаривание хлеба на внутрихозяйственные нужды», что означало выплату колхозникам зерна по трудодням. За это преступление летом и осенью 46 года отправились в заключение более 30 колхозных председателей, бригадиров и кладовщиков. За тот же уборочный сезон в масштабе России число осуждённых по статье УК от 7 августа 1932 г, составило 53369 человек. 36670 человек были приговорены к лагерным срокам и 35 человек расстреляны. В основном, демобилизованные воины, составлявшие в Калужской области 93 процента председателей колхозов. Пристращав сельских жителей, власть была вынуждена выпускать осуждённых перед посевной кампанией 1947 года – работать на полях некому…
Тот же печально знаменитый «закон о пяти колосках» 1932 г. продолжал карать детей и подростков. По РСФСР в течение 46 – 47 годов отбывали наказание в тюрьмах более 20 тысяч несовершеннолетних (до 16 лет) преступников, посаженных за мелкие хищения. Через семь лет хрущёвская амнистия подарит стране преступников с законченным лагерный образованием.
Опасные фамилии
Сегодняшний обыватель-«интеллектуал», перекормленный информационной дребеденью, заносчиво поносит декабристов: «Нажрались шампанского и устроили шоу на Сенатской площади». Сегодняшняя подмороженная Россия недалека и от того, чтобы осудить офицеров Красной Армии («поколение лейтенантов») за антипатриотизм и низкопоклонство перед Западом. После «встречи на Эльбе» с американцами и возвращения на родину в наших городах и сёлах зазвучали вальсы венского леса, исполняемые на трофейных аккордеонах. Краснознамённый ансамбль А. Александрова записал на «апрелевские» пластинки бравый шлягер:
Если в казарме – мистер Джон,
Янки, забудьте ваших жён,
Завтрак в постели и в кухне газ –
Это всё, господа, не для вас!
По стране разгуливали иностранные почтовые открытки с невиданными красавицами и неслыханными текстами. Трофейные фильмы, рассчитанные на показ капиталистических язв и пороков, производили обратный эффект: смотри-ка, простые работяги, а как одеты – костюмчик, галстук, ботиночки… Эх, рассказать бы Гоголю про жизнь нашу убогую!
Страшно далеко было до открытого протеста. Деревня, правда, ждала роспуска колхозов. Помню, в селе Першине Тульской области бабы прятали по чердакам своих изб колхозную конскую сбрую. «Вотще!» – воскликнул бы поэт ХIХ века. Все надежды и упования похоронил, заслонил собой Генералиссимус, «полководец всех времён и народов». «Чудесный грузин» (ленинское определение) учуял злодейский дух с Запада и пустил в ход задремавшую было машину пропаганды.
Спросите сегодня студента-историка или филолога: что он знает про журналы «Звезда» и «Ленинград», о которых толковала вся интеллигенция вскоре после войны? Перелистав страницы учебников, он ответит: нет, нигде не значатся такие названия. И нет никакого постановления оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград». И в самом деле: названный документ от 19 августа (какое роковое число!) 1946 года был отменён постановлением ЦК КПСС в 1988 г., и коммунисты этим гордятся: партия-де всегда исправляла свои ошибки. Это верно: исправляла после того, как срубит тысячи голов, чтобы они не закружились от успехов.
Никто, конечно, не подозревал ни тогда, ни позже, что ленинградские писатели были заложниками аппаратной интриги в Кремле – борьбы между группировками Маленкова и Жданова. В первой половине 46 года Сталин приблизил к себе главного идеолога партии Андрея Жданова, который старательно топил в столовой ложке секретаря по кадрам Маленкова и члена политбюро Молотова, заподозренного вождём в шпионаже в пользу Англии. В ответ на обвинение его в провале пропагандистской работы, Жданов, выслуживаясь перед Сталиным, отдал на заклание журналы и их авторов М. Зощенко и А. Ахматову. В подготовленный текст постановления Сталин вносит ярлыки, растиражированные прессой: «пошляки», «подонки от литературы». Конечно, следовало бы вернуться к 37-му году, когда от вынесения приговора до его исполнения не походило и суток. Но теперь врагов народа приходится уничтожать измором, потому как от этого мерзавца Черчилля, выступившего 5 марта в Фултоне с антисоветским заявлением, уже не отгородишься «железным занавесом».
Проклятия подонкам от литературы разнеслись в радиоэфире и со страниц газет. Зуд доносительства обуял и провинциальную образованную публику. Читатели калужской «Знамёнки» познакомились с одним из доносов:
«Руководитель кафедры литературы и русского языка Калужского учительского института Благовещенский прочёл для учителей доклад «Ленинско-сталинское понимание литературы и искусства» и познакомил нас с постановлением ЦК партии «О журналах «Звезда» и «Ленинград». Произведения подонков литературы Ахматовой и Зощенко наносят вред нашей молодёжи и не могут быть терпимы в советской литературе. Вместе с этим правильным утверждением Благовещенский стал цитировать стишки Хазина. Кто такой Хазин? Пошляк! Зачем Благовещенскому понадобилось протащить злопыхательскую клевету на ленинградцев? Докладчик продолжал говорить о футуристах, символистах, но ни слова не сказал о Фурманове и Николае Островском. Странно, что отдел пропаганды и агитации горкома ВКП(б) пропускает идеологически чуждые высказывания.
Примечание: бюро Калужского горкома партии признало правильность критических замечаний в адрес Благовещенского и указало руководству учительского института на недопустимость идеологически вредных выступлений на занятиях института.
Благовещенский, между прочим, «озвучил», как нынче принято говорить, отрывок из незатейливого фельетона «Возвращение Онегина», и этот фрагмент воспроизвела «Правда»:
В трамвай садится наш Евгений.
О. милый скромный человек!
Не знал таких передвижений
Его непросвещённый век.
Судьба Евгения хранила:
Ему лишь ногу отдавило,
Толкнули кулаком в живот
Благовещенский – фамилия небезопасная. Двое её носителей поплатились жизнью в 37-м – сельский батюшка из Ульяновского и колхозный пчеловод из Козельского районов, а третий, служивший на Балтфлоте, получил 10 лет без права переписки.
Многолетних же изгоев - Анну Ахматову и Михаила Зощенко советский простой человек презирал, не читая и опасаясь бдящих дам, подобных Л. Константиновой.
Мщение
Однажды в кругу своих царедворцев товарищ Сталин лукаво спросил: «Какое самое заветное ваше желание?» Товарищи, понятно, отвечали: могущество родины, мировой коммунизм… А вождь изумил собутыльников неожиданной откровенностью: моё желание, сказал он, хорошо отомстить и пойти спать.
Ну, с изменником Родины Власовым всем и всё понятно: собаке - собачья смерть. Допустим, что такое же возмездие справедливо и по отношению к дальневосточному атаману Семёнову, взятому в 1946-м в советский плен. Но затем, в начале 1947-го до тошноты отвратительно было читать гнусную реляцию новоиспеченной Генеральной прокуратуры:
«Военной коллегией Верховного суда СССР приговорены к смертной казни через повешение белогвардейские генералы времён гражданской войны: атаман Краснов П. Н., генерал-лейтенант Шкуро А. Г., командир «дикой дивизии» князь Султан-Гирей Клыч, генералы Краснов Ф. Н., Доманов Т. И., а также генерал германской армии фон Панвиц».
Тотчас вспомнился двухсерийный фильм 1937 года «Пётр Первый» (впоследствии искалеченный купюрами). Царь-победитель обнимает шведских генералов, отдаёт им шпаги и приглашает к своему столу сразу же после Полтавской Виктории. Пусть это апокриф, но мы верим великодушному жесту российского императора, отнюдь не отличавшегося личной нравственностью. Иначе не могло быть.
Сталинская подлость в комментариях не нуждается. Она – продолжение политической практики глубоко аморального основателя советского государства.
Сорок шестой год явился пусковым крючком возобновлённых в мирное время массовых убийств наших и иностранных граждан. Замысел был коварный и дальнобойный. После кровавых расправ по горячим следам войны, в мае 1947 года наступила «передышка» по указу об отмене в СССР смертной казни. Потребовался очередной заглот бесплатной рабочей силы в архипелаг Гулага. «Срока» назначались лихие – от 10 до 25 лет. Случались и послабления: калужского щипача Витьку Скрипачёва, похитившего из кармана гражданина Бондаренко 80 рублей, посадили на 8 лет – по годочку за червонец. Мораторий на расстрелы и повешения длился три года. В течение этих каникул товарищ Сталин и глава МГБ т. Абакумов утрясали расстрельные списки. С 1950 года в подвалах Лубянки вновь застучали наганы. По спискам ставили к стенке более 80-ти генералов, попавших в немецкий плен осенью 41-го, и генералов, не попадавших в плен, а приближавших, как могли, победу, вроде маршала Советского Союза Кулика, разжалованного в генерал-майоры. Затем пришла очередь ленинградской партийной верхушки, членов Еврейского антифашистского комитета, недорасстрелянных, по случаю кончины Верховного инквизитора, врачей…
Но дальше пойдут уже следующие бесславные годовщины. И власть сделает вид, что ничего страшного не было и хватит раскапывать могилы. Но штука-то ведь в том, что
Мы сами копали могилу свою
Мал я был, а помню, как мы воевали с Англией. Школа первой ступени (так в начале 30-х называлась начальная чертырёхлетка) шагала в колонне взрослых демонстрантов и звонко подпевала:
Чемберлен – старый хрен,
Нам грозит паразит,
Но мы маху не дадим –
На спичечных коробках фабрики «Гигант» был нарисован аэроплан с кукишем вместо пропеллера и подписью: «Наш ответ Керзону». Ничего не ведая про британских паразитов, мы запомнили, что СССР порвал с ними дипломатические отношения, что бастующие английские шахтёры люто голодают и скоро восстанут против угнетателей, а мы придём им на помощь. Пролетарии всех стран соединятся, а в первых рядах против капитала пойдут рабочие СССР и Германии.
Как видно сегодня, у этой лапши на уши имелось фактическое основание. Дыма без огня не бывает: Советский Союз крепко дружил тогда с Германией. Словно вспышкой огня осветился этот альянс в первой половине 90-х годов, когда свобода приоткрыла тайные архивы ЦК КПСС и КГБ. Тот миг был краток, но всё же отпечатал кое-что на негативной плёнке и закрепил в сознании.
Например, подлинные документы о подготовке второй мировой войны объединёнными силами Советского Союза и Германии. В секретных бумагах автографы Троцкого, Фрунзе, Дзержинского, Сталина, Радека, Чичерина, Красина, Крестинского, Куйбышева, Склянского, Ворошилова, Тухачевского, Егорова, Берзина и многих других партийных функционеров. Документы свидетельствуют: в нарушение запретов Версаля и Женевы, вермахт (по-тогдашнему, рейхсвер) с 1920 по 1933 годы набирал силу на советской земле. СССР и Германию связывал тайный милитаристский союз. Он предусматривал широкое сотрудничество в разных сферах военной индустрии.
А где же факсимиле Ленина? Оно – за пределами его многотомных сочинений и архивов, исчезнувших также, как немецкие денежные счета на устройство большевистского переворота в Петрограде. Однако не было секрета в том, что именно Ленину принадлежал проект военного сотрудничества Советской России с Германией. Долг платежом красен, и по распоряжениям Ленина на устройство мировой революции Германия получала от России миллиарды в золоте и в немецких марках.
А вот как мировой пожар планировался в деталях. Из сценария военной игры, проведенной в Академии РККА в 1926 г. В Германии якобы сложилась революционная ситуация, дающая возможность компартии повести большинство рабочего класса и значительную часть крестьян на решительный бой против реакционного правительства и захватить власть в решающих пунктах страны. Реакционные силы укрепились в Баварии. Англия и Франция организовали экономическую блокаду Германии и готовятся к вооружённому вмешательству в её внутреннюю борьбу. Правительство СССР взяло на себя инициативу поддержания мира в Европе. Оно потребовало от Польши допущения транзита продовольствия в Германию, а также прекращения стягивания польских войск к германской границе. Ввиду отказа Польши и исчерпания всех попыток договориться о мире, СССР 1 мая 192… года объявил войну (РГВА, фонд 33987, оп. 3-я, дело 148, листы 19 – 20).
19 августа (!) 1939 г. за четыре дня до подписания советско-германского договора о ненападении («пакт Молотова – Риббентропа») военная игра была несколько переиграна. Выступая перед верхушкой ВКП(б) и Коминтерна со сверхсекретным проектом завоевания мирового господства, Сталин сказал, в частности: «Если мы примем предложение Германии о заключении с ней пакта о ненападении, она, конечно, нападёт на Польшу, и вмешательство Франции и Англии в эту войну станет неизбежным. Западная Европа будет подвергнута серьёзным волнениям и беспорядкам. В этих условиях у нас будет много шансов остаться в стороне от конфликта, и мы сможем надеяться на наше выгодное вступление в войну. Опыт двадцати последних лет показывает, что в мирное время революционное движение не может быть сильно до такой степени, чтобы большевистская партия смогла бы захватить власть. Диктатура этой партии становится возможной только в результате большой войны. Мы сделаем свой выбор, и он ясен: мы должны принять немецкие предложения и вежливо отослать обратно англо-французскую миссию».
Так приоткрылось прошлое, которое мы теперь знаем, но знать не хотим. И всё же напомню хотя бы участникам военных игр «Зарница» и «Орлёнок», до какой крови доигрались их предки, участвуя в преступной игре Сталина с Гитлером.
Знайте, ребята, эти зловеще зашифрованные обозначения, существовавшие на карте России: «Липецк», «Томка», «Кама». Документы о них удалось вскрыть в 1993 г. историку Т. Бушуевой. Она пишет:
«Оказалось, что «Липецк»- это крупный авиацентр, подготовивший сотни летчиков для будущего вермахта. Здесь на специальных полигонах испытывались самолёты, проводились маневры, опытно-исследовательская работа. Знаменитая фирма «Хейнкель» испытывала здесь самолёты с моторами БМВ для дальней разведки и дневного бомбометания. Обучающимся в Липецке строго запрещалось выдавать любую информацию об их деятельности на объекте. Даже сообщения о смерти в результате несчастных случаев при полётах фальсифицировались, а гробы с телами разбившихся лётчиков при возвращении в Германию упаковывались в ящики и вносились в декларации, как детали самолётов. … Немецкие лётчики, пройдя обучение в Липецке, в 1940 году бомбили города Европы, а годом позже – Москву.
В 1926 г. немцы организовали танковый центр «Кама» в Казани. По мнению немецких историков, подготовленная здесь группа танкистов облегчила позднее быстрое создание германских танковых войск…
Наиболее засекреченным объектом в СССР была школа химической войны «Томка» в Поволжье, в которую немцы вложили около миллиона марок. На полигонах «Томки» испытывались новейшие методы применения отравляющих веществ в артиллерии, авиации, с помощью приборов газомётов, а также средства и способы дегазации заражённой местности…
В СССР обучался цвет будущей германской армии: Модель, Гудериан, Браухич, Горн, Крузе, Фальке, Кейтель, Манштейн, Крегинер и многие другие. Через несколько лет войска вермахта под их руководством станут ужасом для Европы, а затем и для СССР».
21 мая 1940 г. комдив Проскуров доложил наркому обороны С. К. Тимошенко сообщение германского военного атташе в Москве Ашенбреннера с пометкой «секретно»: «Я был у Гитлера, который мне сказал: помни, что Сталин сделал для нас великое дело, о чём мы никогда и ни при каких обстоятельствах не должны забывать; помни об этом, не превращайся в торговца, а будь достойным представителем нашей армии в дружественной нам стране».
Насчёт «великого дела» фюрер был прав: «дружественная страна» помогла ему соорудить военную машину против себя.
Русские революционеры любили траурные мелодии. Одна из песен про тех, кто пал жертвой в борьбе роковой, начиналась так:
Под натиском белых наёмных солдат
Отряд коммунаров сражался…
Далее баллада повествовала о том, как отряд во вражью засаду попался, и навстречу пленникам вышел седой генерал и суд объявил беспощадный, предав коммунаров «жестокой, мучительной казни» с ядовитым напутствием: «Вы землю просили - я землю вам дам, а волю на небе найдёте». И - финальный куплет:
Мы сами копали могилу свою,
Готова глубокая яма.
Над нею стоим мы на самом краю:
- Стреляйте вернее и прямо!
Немецким генералам русской выучки оставалось лишь не промахнуться.
Большое спасибо
Выступление И. В. Сталина на торжественном приёме в честь командующих фронтами Великой Отечественной войны 24 мая 1945 г.
Товарищи, разрешите мне поднять ещё один последний тост. Я бы хотел поднять тост за здоровье нашего советского народа и, прежде всего, русского народа (Бурные, продолжительные аплодисменты, крики «ура»). Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны. Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.
У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941 – 42 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам сёла и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики. Покидала потому, что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошёл на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошёл на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества – над фашизмом. Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!
За здоровье русского народа!
(Бурные, долго не смолкающие аплодисменты).
* * *
И тебе, товарищ Сталин, спасибо большое. Только ты, Иосиф Виссарионович Джугашвили, продемонстрировал всему миру стойкий характер, ясный ум и терпение русского народа, проведя его через горнило жестоких испытаний. Ленинский курс на мировую революцию нашёл в твоём лице великого продолжателя. В содружестве с Адольфом Алоисовичем Шикльгрубером ты подготовил высший офицерский корпус рейхсвера, обучил боевому мастерству лётчиков Германа Геринга и танкистов Гейнца Гудериана, неутомимо снабжал продовольствием и сырьём великую Германию, совместно с ней раздавил панскую Польшу и поднимал тост за здоровье вождя немецкого народа Адольфа Гитлера. Ты сделал всё невозможное, чтобы облегчить войну Германии против Советского Союза: из строя были выведены 10 миллионов крестьян в период коллективизации и семь миллионов за время голодомора в начале 30-х годов. Ты устроил тотальный террор и обезглавил Красную Армию в середине тех же тридцатых. И, в довершение, объявил немецких социал-демократов большими врагами, чем фашисты. По присущей тебе большевистской скромности, ты назвал число наших потерь в Великой Отечественной войне в 7 миллионов человек, тогда как на самом деле цифра эта зашкаливает за 30 миллионов. Наконец, вам с Гитлером не было равных по части окончательного решения еврейского вопроса в Германии и СССР.
Иной народ прогнал бы прочь такое, как твоё, правительство. Но русский народ тебя не прогнал, а духоподъёмно пел:
Сталин – наша слава боевая,
Сталин – нашей юности полёт.
С песнями, борясь и побеждая,
Наш народ за Сталиным идёт.
В 1917 году совестливый писатель, заступник малых народностей России Владимир Галактионович Короленко во всеуслышанье заявил: «Если русский народ пойдёт за большевиками, я один пойду против народа».
Я не писатель, а обыкновенный старик. Некогда пошедший за большевиками, могу сказать одно: мне стыдно называть себя русским. С особой остротой это чувство вонзилось в сердце четыре дня назад, 12 июня, во время искусственно устроенного российского ликования под звуки советского гимна.
Константин
АФАНАСЬЕВ