Терроризм
ОТ БЕСОВ К БАСАЕВУ
Приятно и радостно знать, что кровь, обильно
пролитая нашими людьми, не прошла даром, что она дала свои результаты.
(Продолжительные аплодисменты).
И. СТАЛИН,
«О проекте Конституции Союза ССР». Из доклада на Чрезвычайном 8-м всесоюзном
съезде Советов 25 ноября 1936 года.
КРОВАВОЕ
СЕЛО
Есть в Перемышльском уезде одно замечательное селение – Корекозево. Вся округа знает это селение. Ни про одно
селение столько не говорили, сколько говорили и говорят до сих пор про славное Корекозево. Чем же
заслужило такую известность оно? Разве тем, что тянется на три версты вдоль
большой дороги? Или тем, что имеет две богатые церкви? Нет, не этим. Знают Корекозево не потому, что оно слишком длинное, не потому,
что два храма божьих имеется в нём. А знают Корекозево
по тем кровавым событиям, которые не один раз происходили в нём. Корекозево залито кровью! Сами жители Корекозева
как будто жаждут крови, ищут её, ожидают. Всем известно, как поступили корекозевцы с беременной женщиной, уличённой в краже, и с
несчастным сапожником, заподозренным в сообщничестве с ней. Их раздели донага и
в холодное утро посадили в ещё более холодную воду, а затем начали сверху
поливать такой же водой. Целых три часа держали несчастных в воде и, вытащив из
нея, стали пороть ремнями по голому телу. Страдания
несчастных описать невозможно, слишком взволнованным
чувствуешь себя при воспоминании о таком кошмаре. Несчастные жертвы толпы
просили, молили о помиловании, но люди-звери не слышали. Они были опьянены,
порабощены жаждой крови, жаждой мести. Наконец, насладившись дикой забавой,
нацелили винтовку и пристрелили полуживых несчастных.
Прошло
немного времени, и корекозевцы снова совершают ещё
более дикую, ещё более грубую, ещё более невероятную
казнь. Они убивают шесть человек, убивают шесть борцов революции, убивают их
представителей власти. Представителей той пролетарской власти, за которую мы
сами должны умереть, защищая её. Убивают! И каким же образом? Сначала они бьют
их кольями, вспетками, лопатами. Потом, избивши до полусмерти,
кладут на повозку и везут к реке. Одна из жертв вырывается, бежит, хочет
спастись от рук палачей. Но её догоняют, привязывают к шее несчастной жертвы
большой камень, кладут в лодку и, отплыв до середины реки, выкидывают в воду
живого человека с камнем на шее. О, звери, звери! Но это ещё не всё. Остальных
пять человек они связывают вместе, привязывают к ним огромных размеров камень,
затем начинают издеваться над страдальцами – колют палкой глаза, отрезают косой
уши. Наконец, спихивают баграми и кольями в воду. Если бы вы видели, какое
ужасное зрелище. Один попал головой вниз, и вот, желая выпрыгнуть на
поверхность воды, он усиленно дёргает ногами, хочет разорвать верёвки, но
напрасно: камень тянет ко дну. Другой душераздирающим
голосом кричит: «Братцы, помилуйте, у меня дети, семья!» Но и это напрасно.
Ничто не шелохнёт грубые сердца диких, несознательных людей. Они неумолимы. А
камень всё тянет и тянет ко дну. Ещё момент, и на поверхности воды гладко. Корекозевцы довольные расходятся по домм.
Они в крови, они страшны.
Проходит
день, другой, третий, и в Корекозеве снова льётся
кровь. Властью расстреляно 14 человек за участие в контрреволюционном
восстании. И в этой крови 14 человек виноваты опять корекозевцы.
Они затеяли – они и ответили. После такого события корекозевцы
на время притихли. Кровь как будто надоела, и они как будто бы боялись её. Но
прошло ещё немного времени, и снова начинают гудеть недовольные советской
властью, снова просят крови, опять ищут жертв. Хотя открыто и никто не
выступает, но уже видно нутро некоторых. Видно из того, как отнеслись к
празднику годовщины Октябрьской революции и из того, как ведут себя на сельском
собрании некоторые на манер Василья Бородкина. Слышно, как шипит эта гадюка контрреволюции, и
только боится она показать своё змеиное жало. Вонзить бы жало, но отрубили его.
Боится, но хотя бы шипит.
Корекозевцы, чего вы
хотите? Кого вы ждёте? Чем вы недовольны? Или вы снова хотите того же, что было
в дни августа? Или вы забыли, как лилась по Корекозеву
кровь? Она ещё не обсохла, а вы снова просите её. Несчастные! К счастью, есть
сознательные бедняки, которые после августовских событий встали на сторону
революции, по опыту узнав, как зорко надо следить за
богатенькими. И они следят. Они всегда готовы встать на защиту своих прав в
борьбе с контрреволюционной гадиной. А потому вы,
господа недовольные советской властью, вы, жаждущие крови, помните, твёрдо
помните: если вы будете высовывать свой язык, своё змеиное жало, если вы будете
просить крови, - мы, бедняки, отрубим ваши языки и утопим вас в вашей же
собственной крови. Помните это, а потому осторожнее ворочайте свой язык-жало.
Жива и всё более крепнет диктатура пролетариата. Крепнет наша власть бедняков,
и недалеко уже то время, когда мы повыгоним из селений всех контрреволюционеров,
всех мешающих нам строить новую свободную жизнь. Помните это!
Рубов.
«Коммуна», 7
декабря
ФАКУЛЬТЕТ
МОКРЫХ ДЕЛ
Калужская «чрезвычайка», организационно оформившаяся 12 мая 1918 года,
составляла единое целое с губкомом РКП(б). Здесь и там действовали одни и те же лица, потому что
на первый план выдвигалась задача подавления буржуазии. До сих пор остаётся
неясным, кто с самого начала фактически возглавлял губчека.
В документах называют фамилию красного латыша Теодора (Фёдора) Ассен-Аймера. Однако часто упоминается в этой роли Иван
Евстафьев, бывший комиссаром по продовольствию в совнаркоме Калужской советской
республики, существовавшей с января по июль 1918. Вообще же, губернская
чрезвычайная комиссия по борьбе с саботажем и контрреволюцией представляла
собой клубок большевиков-террористов, в который вплёлись губернский ревтрибунал
во главе с Петром Громовым, милиция (начальник Белоусов) и тюремное хозяйство
(комиссар Пурин).
11 декабря
1917 года Совнарком Советской республики впервые вводит понятие «враг народа»,
обозначив этим словосочетанием членов кадетской партии. Через месяц в одной из
своих статей В.И. Ленин предложил «расстрел на месте одного из десяти виновных
в тунеядстве». Тунеядцами
признавались лица непролетарского происхождения, отказывающиеся в силу разных
причин от физического принудительного труда. В Вятке (ныне г.Киров)
людей убивали за выход на улицу после комендантского часа, т.е. после 8 часов
вечера. В Брянске пьяных расстреливали там, где встретят. В Иваново-Вознесенске
расстреливали за несдачу национализированных швейных
машинок. Калуга оказалась в числе городов, где антибольшевистское сопротивление
продолжалось почти до конца 1917 года, и потому кишела недобитыми «врагами
народа». У чекистов было много работы. В первую голову отлавливали недавних ополченцев,
призванных
«Органом
губернской власти» на защиту Временного правительства и Учредительного
собрания. Это были офицеры, чиновники, гимназисты, часть
рабочих-железнодорожников. В конце мая Москва прислала целый взвод офицеров для
заключения в концлагере вместе с местными военными чинами – всего набралось
более 350 человек, которых предполагалось, собрав в одном месте, взорвать, что
оказалось неудобоисполнимым, и потому пришлось расстреливать мелкими группами и
поодиночке.
Концентрационный
лагерь открылся в Лаврентьевском монастыре – остатки от него сохранились в
пределах Сосновой (бывшей Комсомольской) рощи. Сюда приводили военнослужащих
старой армии, крупных и средних калужских торговцев, представителей интеллигенции,
а также «заложников буржуазии». Последнюю категорию заключённых составляли
члены семей тех образованных специалистов, в том числе, офицеров, взятых на
службу советской власти. Концлагерь и система заложничества
– ленинское изобретение. Одна из телеграмм государственного террориста № 1:
«Вологда, губвоенкому. Заключайте подозрительных
в концентрационные лагеря, это необходимое условие успеха». Государственный
террорист № 2: «Вопрос о форме репрессии или о её
степени не является принципиальным, это вопрос целесообразности. Именно этим
простым фактором объясняется широкое применение расстрелов в
гражданской войне…Морально осуждать государственный терроризм революционного
класса сможет лишь тот, кто отвергает насилие вообще, всякую войну и
восстания» (Л.Д Троцкий, «Терроризм и коммунизм», 1920).
В живых
нынче остаются калужские старики, помнящие только то, что сами слышали в
детстве от старших и о чём не смели заикаться по многу
десятков лет. И всё же до нас дошли редкие отголоски в виде криков городской ребятни,
жившей в окрестности тюрьмы на Николо-Козинской
улице: «На расстрел ведут!» Сбегались издалека посмотреть. От тюрьмы к Жировскому оврагу спускалось несколько человек с винтовками
и лопатами. В центре шёл приговорённый со связанными
руками. Яма была уже вырыта. Позади неё, спиной к овражному откосу ставили
осуждённого; ребятишки замечали бумагу в руках одного из конвоиров, он что-то
читал по ней наскоро, после чего поднималась винтовка и
слышался треск выстрела. В городе считалось, что ранним утром здесь
тренируются милиционеры на своём стрельбище, что и было на самом деле в
определённые часы дня.
По
действовавшей тогда железнодорожной ветке от привокзальных путей до конечной
станции Ока-пристань к тюрьме подавались товарные вагоны с решётками в четырёх
окошках и «граблями» на хвосте короткого поезда смертников. Кого убивали в
Калуге? Об этом спросите у архивистов Лубянки, они охотно поделятся тайной,
особенно с журналистами…
Во втором
томе крайне непопулярной и ныне позабытой книги памяти репрессированных калужан
удалось вынуть «из бездны небытия» лишь одного Мельгунова Александра
Александровича, бывшего полицейского, расстрелянного 6 ноября
Заплечных
дел мастерством не брезгал и рядовой член калужской «чрезвычайки»
Николай Бритарёв, бывший матрос. Его перу принадлежит
красочный призыв в «Коммуне» за 21 августа
«Братишка»
не оригинален. Международные террористы Ленин и Троцкий (первый жил за границей
17 лет, второй 15) считали Россию хворостом для разжигания пожара мировой
революции. Соответственно этому и высказывались. Ленин в 1918-м: «Время архивоенное. Надо всячески поощрять массовидность
террора… Восстание в пяти волостях должно повести к беспощадному подавлению -
этого требуют интересы революции. Повесить не меньше ста богатеев-кровопийц.
Непременно повесить, чтобы народ видел. Назначить заложников. Сделать так,
чтобы народ на сотни вёрст трепетал».
Сразу после
узурпации власти путём разгона Учредительного собрания в ночь с 5 на 6 января
1918 года большевики приступили к отлову и уничтожению офицеров. Массовые
расстрелы производились в Петрограде до марта, а после переезда (бегства)
ленинского правительства в Москву продолжились во второй столице. Удивительная
покорность, с какой длинные шеренги прапорщиков, поручиков, штабс-капитанов со
следами отпоротыых от шинелей «георгиев»
шли на смерть, не удивляла московскую публику. Офицеров убивали в Петровском
парке днём, прилюдно… Чтобы народ трепетал?
Красный
террор, как видно из заметки матроса Бритарёва,
начался задолго до постановления ЦИК от 5 сентября – через шесть дней после
покушения на Ленина. Ещё раньше, 3 сентября по приказу Якова Свердлова
комендант Кремля Мальков, родом из Мосальска,
расстрелял Фанни Каплан и сжёг её тело в
Александровском саду в бочке с бензином. В этот же день в Петровском парке
среди белого дня были расстреляны ещё 89 человек, включая четырёх царских
министров. Далее последовали убийства многих прежних государственных чиновников
и членов императорской фамилии. За годы гражданской войны их было уничтожено 18
человек. В Перми летом
В ночь с 17
на 18 июля по негласному приказу председателя Совнаркома Ленина и председателя
ВЦИК Свердлова в Екатеринбурге расстреляли бывшего царя и его семью, в том
числе, троих царских дочерей и 14-летнего сына Николая Второго
Алексея. Это было первое в России официально санкционированное детоубийство.
Потом будет пущен в ход конвейер истребления сыновей Каменева, Зиновьева,
Троцкого, отправка в лагеря и специнтернаты десятков
тысяч детей «врагов народа». В соответствии с указом ВЦИК и Совета народных
комиссаров от 7 апреля 1935 года, высшая мера наказания – расстрел применяется
к подросткам с 12-летнего возраста.
Особое
внимание Владимир Ильич обращал на взрывчатые вещества. В его кабинете рядом с
портретом Маркса висел портрет Степана Халтурина, который в одиночку готовил и
осуществил динамитный взрыв в Зимнем дворце. Погибли солдаты караульной службы,
император Александр Второй уцелел. Ленин пророчил
взрывчатке большое будущее и в этом пункте оказался гениальным провидцем.
«Незабываемый
1919-й» (был такой культовый фильм) списывал насильственное умерщвление мирного
населения на счёт гражданской войны. Безымянных жертв не перечислить. Но были и
«знаковые», как теперь говорят, убийства. Так, на деникинском
фронте в плен к красным кавалеристам попал донской казак, герой первой мировой
войны, полный георгиевский кавалер, произведенный в офицеры, Кузьма Крючков. В
хату, где он лежал на полу тяжелораненый, вошёл пьяный Семён Будённый и заорал,
чтобы «белогвардейская гнида» перед ним встала. Крючков плюнул командарму Первой конной в морду, и тот изрубил героя шашкой.
В 1920 году
в Ростове-на-Дону возглавлял Чека будущий заместитель Дзержинского, член
коллегии ОГПУ Яков Петерс. Расстрелы «контры», как и повсюду, производились под треск
автомобильных моторов. Петерс часто присутствовал при
казнях и, время от времени, лично палил из нагана. По рассказам красноармейцев,
за ним бегал какой-то мальчишка и кричал: «Дай, я! Дай, я!»
Фамилии расстрелянных уже не печатались в еженедельнике ВЧК, когда с
заборов, по словам Маяковского, «ветер срывает списки расстрелянных, мнёт,
швыряет и закручивает в трубу». На четвёртом году революции людей истребляли «по
закону пролетарского правосознания» через суд. Наряду с ним, свирепствовала
народная расправа.
Пермскому
епископу Андронику выкололи глаза, вырезали щёки,
отрезали уши и нос. В обезображенном виде водили по городу, народ смеялся.
Потом его утопили. В Херсонской губернии священника распяли на кресте перед
любопытствующей толпой. Священник села Соломенское
Ставропольской губернии Григорий Дмитриевский, 27 лет, просил истязателей дать
ему помолиться перед смертью. Громко молился под насмешки красноармейцев,
которые сначала шашкой отсекли молящемуся уши, затем
голову.
Государственный
терроризм с новым ожесточением вспыхнул в голодном 1922 году. Общее число
голодающих составляло около 30 миллионов, т.е. каждый седьмой житель России. В
этот момент, 19 марта Ленин направляет секретное письмо членам политбюро:
«Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей, на
дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем и поэтому должны провести
изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, чтобы
обеспечить себе фонд в несколько сотен
миллионов золотых рублей. Без этого фонда никакая государственная работа немыслима… Чем больше представителей реакционного
духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше». В том же 22-м
году Всероссийскую чрезвычайную комиссию (ВЧК) переименовали в Главное
политическое управление (ГПУ), подчинённое наркомату внутренних дел (НКВД). Глава
– тот же председатель ВЧК Феликс Дзержинский.
Ведомство
железного Феликса при поддержке артиллерии и авиации частей Красной Армии за
первые пять лет большевистской власти уничтожило сотни
тысяч людей, начиная с интеллигентов и дворян, продолжая представителями
буржуазных партий и восставшими крестьянами, кончая военнопленными и
священнослужителями. В ходе антицерковной кампании 1921 – 23 годов были
осуждены и уничтожены 2691 священник, 5410 монахов и монахинь; без суда погибло
около 15 тысяч служителей церкви.
В 1922 году
началось восхождение на трон третьего международного террориста – товарища
Сталина. Впереди занималось очередное кровавое зарево. В середине 20-х годов председатель
ГПУ НКВД СССР Ф.Э. Дзержинский брошен по совместительству на хозяйственную
работу - он глава Всесоюзного Совета народного хозяйства (ВСНХ).
Бюрократическая Москва уверенно спрогнозировала: приведёт за собой чекистов. И
точно: во все мирные отрасли и службы внедрились бойцы невидимого фронта в штатском.
Универсальная профессия.
ПЛЮС
МАНКУРТИЗАЦИЯ
Калужские
старожилы помнят историю углового дома, на первом этаже которого разместился
гастроном, сразу же получивший кличку «барский». Это оттого, что с фасадных
дверей продмаг обслуживал простых покупателей, а с дворового тыла –
начальников, «бугров», знать. Советские господа заняли и все этажи нового дом,
а в одной из квартир поселилась семья славного лётчика, трижды Героя Советского
Союза Ивана Кожедуба, правда, не надолго.
Народное
название магазина так прочно вошло в обиход, что до недавнего времени в витрине
официально значилось - «Барский».
Память
старшего поколения устроена так странно, будто из неё хирургическим путём
удалены неприятные картины и оставлены только радужные и песенные. Дефицитная
колбаса «отдельная» по 2-20 за кило видится в ореоле блаженства; нынешнее
колбасное изобилие сопровождено проклятиями, отчасти заслуженными по её вкусовым
качествам. И уж совсем никто не поминает лихом годы, когда колбасные изделия
заменялись человечиной. Про те ужасные времена должна была бы напоминать
массивная плита из белой мраморной крошки, укреплённая на южной стене барского
гастронома. Но памятная доска сообщает совсем обратное: эта
улица названа в честь пламенного борца за народное счастье Феликса Эдмундовича Дзержинского. Наименование не
произвольное: на улице Дзержинского и сейчас стоит жилой двухэтажный дом
прочной кладки, в котором работала губернская «чрезвычайка». По телевидению дом не показывают, зато об
аскетической жизни железного Феликса толкуют довольно часто. Это он в суровые
годы военного коммунизма и гражданской войны, лично допрашивая
спекулянтов-мешочников, едва не падал в обморок с голодухи,
но к чистым рукам не пристало ни одной чужой крошки. В народную память прочно
впечатан кристальный облик первого чекиста. Народная память с негодованием
отбрасывает архивный документ, сохранивший еженедельное меню лубянского трудоголика.
Понедельник: консоме из дичи, лососина свежая,
цветная капуста по-польски.
Вторник: солянка грибная, котлеты телячьи, шпинат с
яйцом.
Среда: суп-пюре из спаржи, говядина-сулли,
брюссельская капуста
Четверг: похлёбка боярская, стерлядь паровая,
зелень, горошек.
Пятница: пюре из цветной капусты, осетрина амбр,
бобы «метрдотель».
Суббота: уха стерляжья, индейка с мочёными
яблоками, вишнями и сливами, грибы в сметане.
Воскресенье: суп из свежих шампиньонов, цыплёнок
«маренго», спаржа.
Хозяева
барского магазина! Возьмите на заметку этот ассортимент для нынешней элиты,
если сумеете выловить стерлядь и вырастить спаржу.
Что такое манкуртизация?
Справка для
не читающих художественную литературу. Манкурт - взятый
в плен и обращённый в рабство среднеазиатский воин, которому на выбритую голову
натягивали кружок свежесрезанной верблюжьей шкуры. «Тюбетейка» ссыхалась под
палящим солнцем, волосы на голове росли внутрь черепа, причиняя страшные
мучения; человек полностью терял память о своём прошлом, не узнавал родной
матери и превращался в живого послушного робота. (Читай повесть Чингиза Айтматова «Буранный полустанок»).
75 лет
простой советский человек носил на голове незримый «колпак беспамятства», который
вовсе не мучил и не тяготил: за советского простого человека думало советское
государство. Колпак «единственно правильной» идеологии защищал мозг от
проникновения в него правды о прошлой и текущей жизни. Поэтому при советской
власти жить было легко и вспоминать о ней приятно. Идя навстречу воспоминаниям
широких масс населения, мудрая партия «Единство» и правительство товарища В.В.
Путина оставляют российский народ в прежнем хорошо околпаченном виде.
Естественен
читательский вопрос: какое отношение имеет ваш экскурс к бесланской
трагедии? По мнению автора этих заметок, - прямое и опосредованное.
Общественное сознание россиян даже в последнем, послесоветском поколении всё
ещё путается в химерах прошлого. И хуже того: псевдопатриотическое
воспитание отменяет любовь к истине. Школа учит снисходительно относиться к
государственным преступлениям и преступникам у власти. Или требует их забыть.
Массовое сознание несётся в будущее без оглядки со скоростью ракеты, отбрасывая
одну за другой сгорающие в памяти ступени, помеченные кровавыми цифрами – 1918,
1929, 1937… И вот уже пересечен рубеж столетия –
сознание плавает в невесомости. Приятное ощущение вдруг прервано вспышками
приближающихся взрывов – один, другой, третий… И
каждый последующий гасит тревогу предыдущего: память натренирована отбрасывать
неприятности. За взрывом возле метро – ужимки и прыжки Петросяна, за взрывами в
двух самолётах – клуб весёлых и находчивых. Наконец, - Беслан.
В
безвоздушном пространстве последних четырёх лет умно и слаженно умеют работать
только космонавты, опираясь на опыт, накопленный со времени Циолковского,
исправляя трагические ошибки прошлых лет, накапливая новые знания и умения.
Ничего подобного в других отраслях не наблюдается. В исторической невесомости
мы парализованы неумением по-новому работать и
по-новому воевать. Это неправда, что уроки прошлого ничему не учат. Нас
приучили отворачивать от них нос, чтобы дальше него ничего не видеть. Вместо
беспощадной встряски умов ради побуждения к осмысленным практическим действиям,
президентская республика, к своему стыду перед миром, нянчится с ленинским
трупом, с плеча разрубает чекистским мечом демократический гордиев узел, не
умея и не хотя его кропотливо распутывать и уповая на андроповские
дежурства около магазинов и бань. Для войны с террористами аш
президент выстраивает по ранжиру армию бюрократов, как сказочный Урфин Джюс своих деревянных
солдат. Не столько сражающихся, сколько сражаемы, как
говаривал мой отец Михаил Евграфович. Впрочем, эта
рать небезуспешно сражается с внутренними, уже
поверженными «гайдарами» с помощью унаследованного манкуртизма и государственной лжи.
*
* *
Как
стремительно меняется время! Ещё совсем недавно демократическая общественность
суетилась насчёт переименования улиц и сноса памятников. Теперь становится всё
яснее: не нужно этого делать. Напротив, надо оставить всё, как есть. И добавить
новые памятные знаки. На фасаде дома №111 по улице Ленина (областная
стоматологическая поликлиника) должна быть надпись: здесь в 1918 году вершил
суд и расправу Калужский губернский ревтрибунал. Дом на улице Дзержинского
следует украсить доской с напоминанием о дислокации здесь главарей красного
террора губчека в 1918-м и бериевского
НКВД в 1942-м. К сохранённым изображениям Ленина и Дзержинского воспитатели
могут подводить детвору и, указывая на них, говорить, нечто подобное тому, что
говорила одна из гоголевских героинь в церкви перед настенной картиной: «Вон, бачь, яка кака намалёвана!»
Константин
АФАНАСЬЕВ